Для контроля за наукой в Латвии восстановят Инквизицию
14 февраля 2013 года парламент Латвийской Республики поддержал дополнения к закону «О научной деятельности» (далее — Закон).
Главным содержанием одобренных Комиссией по образованию, культуре и науке и вынесенных на пленарное заседание в последнем чтении поправок является установление тотального контроля латвийских спецслужб за научной деятельностью.
В соответствии с поправками в параграфе 2 Закон будет теперь «укреплять государственную заботу о науке как об особо важном факторе не только общественного развития, но и национальной безопасности».
Осуществляться эта «забота» будет следующим образом. В Латвийский совет по науке, в соответствии с параграфом 15, пункты 4 и 5, вводится представитель латвийских спецслужб, который будет давать свои оценки научным работам и оказывать влияние на принимаемые академиками и профессорами решения.
В параграфе 24 Закона вводится новый пункт 6, в соответствии с которым директоров исследовательских институтов обязуют информировать спецслужбы о проводимых научных исследованиях и о тех исследованиях, на которые еще только поданы заявки на финансирование.
Кроме того, в «компетентные органы» надо будет сообщать об участии иностранных ученых в проводимых в Латвии исследованиях и об участии сотрудников местных институтов в научных проектах осуществляемых за рубежом.
Новый пункт 5 прим параграфа 6 проекта Закона предусматривает возможность запрещать научные исследования, если они, по оценке спецслужб, могут угрожать национальной безопасности. Государственные и частные научные учреждения должны регистрироваться в специальном Регистре научных учреждений.
Однако, как будет гласить теперь параграф 32, пункт 3 прим Закона, если в распоряжении спецслужб есть информация, что деятельность исследовательского института угрожает национальной безопасности, то он может быть исключен из соответствующего Регистра. Это новшество лишит НИИ права на получение государственных дотаций, права на участие в местных конкурсах конкурсах и международных конкурсах, предусматривающих дотации из местных бюджетов, права на ведение преподавательской деятельности и на участие в повышении научной квалификации.
Каков главный смысл принимаемых к Закону поправок, если оставить в стороне туманные юридические формулировки? Латвийские спецслужбы получат возможность взять под свой контроль все НИИ, университеты и всех работающих в них ученых и преподавателей, будут самостоятельно определять целесообразность проведения научных разработок и запрещать те из них, которые им покажутся вредными.
Научной компетенции у латвийских джеймсбондов, конечно же, нет ни на грош. Поэтому все решения они будут принимать не по критериям научной, а по критериям политической целесообразности исследований. Задавать эти критерии будет нынешняя правящая элита, а спецслужбы будут только выступать в ее руках острым карающим мечом.
Правящие испугались, что научное сообщество стало их в последнее время остро критиковать за то, что они завели страну в социально-экономический тупик. Ранее научное сообщество уже подвергалось со стороны правящей элиты этническим и языковым чисткам, и это обеспечило его временное молчание. Теперь стали бунтовать латышские ученые — и старого оружия для их усмирения оказалось недостаточно.
Казалось бы, действуйте в рамках Закона о национальной безопасности, Закона о государственной тайне, Закона об учреждениях национальной безопасности, Закона о бюро по защите Сатверме... Однако все эти законы написаны в соответствии со 113-й статьей Конституции ЛР, которая не позволяет ограничивать свободу научного творчества, а за изменениями законов о спецслужбах тщательно следит международная общественность.
А вот Закон о научных учреждениях можно легко переписать и с вольнодумцами по-тихому расправиться. Не придется затруднять себя соблюдением различного рода правовых процедур, можно будет избежать контроля со стороны прокуратуры, не надо будет отправлять наспех сшитое дело в суд, который его еще может вернуть обратно. Словом, удастся совершить то, что на языке ученых политологов называется внесудебная расправа.
Продвигаемые Комиссией по образованию, культуре и науке (руководитель И.Друвиете, кстати, бывший академический научный сотрудник) поправки к Закону о научной деятельности полностью разрушают академическую свободу. Вот как это понятие определяет Британская энциклопедия: «академическая свобода — права преподавателей и научных сотрудников, в частности, в институтах и университетах, развивать свою область знаний и выражать свою точку зрения без боязни притеснений или увольнения с работы. Эти права основываются на положении, что открытость и свобода исследований в пределах области специализации преподавателя или ученого необходимы для успешного добывания знаний и существенны для надлежащего исполнения образовательных функций».
Академические свободы были введены в Европе в конце XVII века шедшей к власти буржуазией. Они нужны были ей как инструмент защиты ученых от преследований религиозных и политических фанатиков, которые мешали научно-техническому прогрессу, а в более приземленной формулировке — зарабатыванию буржуазией относительной формы прибавочной стоимости.
До введения академических свобод практиковалось преследование ученых за их оригинальные идеи. Итальянского ученого Джордано Бруно, например, сожгли на костре за распространение гипотезы о том, что во Вселенной существует множество планетарных систем, подобных Солнечной. Сжигали даже тех, кто был носителем медицинских знаний и занимался лечением народа травами и отварами — знахарей.
Определением вины ученых занималась Святая Инквизиция или уполномоченные ею на то чиновники – своеобразные средневековые спецслужбы. Для осуждения достаточно было получить донос «очевидцев» о контактах подозреваемых с нечистой силой, наличия на их теле необычных родимых пятен и аналогичных доказательств. Признания выбивали посредством длительного заключения в тюрьму, дыбы и тому подобных приспособлений. Очень часто под карающий меч Инквизиции попадали умные и красивые женщины, которых обвиняли в том, что они ведьмы. Видимо, это была месть за то, что они не соглашались на сомнительные предложения членов тогдашних спецслужб – хранили свою честь и духовную свободу.
Рига, кстати, славилась своими средневековыми процессами над ведьмами. До нас дошла документально подтвержденная история о том, как здесь арестовали латышку Катарину Швостер за то, что она «помогала людям при вывихах, лечила горло детям маслом и наложением рук (массажем)». Ее обвинили в духовной связи с нечистым, который, как она сама призналась, являлся ей ночью в образе немца. Признания этого добились с помощью дыбы, не утруждая себя пустыми юридическими процедурами.
На следующий день следствие взялось за мужа — Мартина Швостера. Под пытками он быстро признал, что участвовал в инициированной женой колдовской деятельности – закопал полученное от дьявола яйцо на поле соседа. Для «компетентных органов» этого признания оказалось вполне достаточно. Несчастную Катрину признали ведьмой — и летом 1576 г. сожгли на Ратушной площади при большом стечении народа.
Похоже, что в столице Латвии хотят возродить славные средневековые традиции и начать новую охоту на ведьм – женщин и мужчин, латышей и инородцев, ученых и просто умных людей. Главное ведь — не допустить вольнодумства, не дать разрушить так тщательно создаваемую последние два десятилетия этнократическую мифологию.
А потом и фанатикам на Ратушной площади будет чем заняться – отвлекутся от того, что цены на тепло зашкалили за мыслимые и немыслимые барьеры, что нет работы, что треть населения эмигрировала за границу.
Главным содержанием одобренных Комиссией по образованию, культуре и науке и вынесенных на пленарное заседание в последнем чтении поправок является установление тотального контроля латвийских спецслужб за научной деятельностью.
В соответствии с поправками в параграфе 2 Закон будет теперь «укреплять государственную заботу о науке как об особо важном факторе не только общественного развития, но и национальной безопасности».
Осуществляться эта «забота» будет следующим образом. В Латвийский совет по науке, в соответствии с параграфом 15, пункты 4 и 5, вводится представитель латвийских спецслужб, который будет давать свои оценки научным работам и оказывать влияние на принимаемые академиками и профессорами решения.
В параграфе 24 Закона вводится новый пункт 6, в соответствии с которым директоров исследовательских институтов обязуют информировать спецслужбы о проводимых научных исследованиях и о тех исследованиях, на которые еще только поданы заявки на финансирование.
Кроме того, в «компетентные органы» надо будет сообщать об участии иностранных ученых в проводимых в Латвии исследованиях и об участии сотрудников местных институтов в научных проектах осуществляемых за рубежом.
Новый пункт 5 прим параграфа 6 проекта Закона предусматривает возможность запрещать научные исследования, если они, по оценке спецслужб, могут угрожать национальной безопасности. Государственные и частные научные учреждения должны регистрироваться в специальном Регистре научных учреждений.
Однако, как будет гласить теперь параграф 32, пункт 3 прим Закона, если в распоряжении спецслужб есть информация, что деятельность исследовательского института угрожает национальной безопасности, то он может быть исключен из соответствующего Регистра. Это новшество лишит НИИ права на получение государственных дотаций, права на участие в местных конкурсах конкурсах и международных конкурсах, предусматривающих дотации из местных бюджетов, права на ведение преподавательской деятельности и на участие в повышении научной квалификации.
Каков главный смысл принимаемых к Закону поправок, если оставить в стороне туманные юридические формулировки? Латвийские спецслужбы получат возможность взять под свой контроль все НИИ, университеты и всех работающих в них ученых и преподавателей, будут самостоятельно определять целесообразность проведения научных разработок и запрещать те из них, которые им покажутся вредными.
Научной компетенции у латвийских джеймсбондов, конечно же, нет ни на грош. Поэтому все решения они будут принимать не по критериям научной, а по критериям политической целесообразности исследований. Задавать эти критерии будет нынешняя правящая элита, а спецслужбы будут только выступать в ее руках острым карающим мечом.
Правящие испугались, что научное сообщество стало их в последнее время остро критиковать за то, что они завели страну в социально-экономический тупик. Ранее научное сообщество уже подвергалось со стороны правящей элиты этническим и языковым чисткам, и это обеспечило его временное молчание. Теперь стали бунтовать латышские ученые — и старого оружия для их усмирения оказалось недостаточно.
Казалось бы, действуйте в рамках Закона о национальной безопасности, Закона о государственной тайне, Закона об учреждениях национальной безопасности, Закона о бюро по защите Сатверме... Однако все эти законы написаны в соответствии со 113-й статьей Конституции ЛР, которая не позволяет ограничивать свободу научного творчества, а за изменениями законов о спецслужбах тщательно следит международная общественность.
А вот Закон о научных учреждениях можно легко переписать и с вольнодумцами по-тихому расправиться. Не придется затруднять себя соблюдением различного рода правовых процедур, можно будет избежать контроля со стороны прокуратуры, не надо будет отправлять наспех сшитое дело в суд, который его еще может вернуть обратно. Словом, удастся совершить то, что на языке ученых политологов называется внесудебная расправа.
Продвигаемые Комиссией по образованию, культуре и науке (руководитель И.Друвиете, кстати, бывший академический научный сотрудник) поправки к Закону о научной деятельности полностью разрушают академическую свободу. Вот как это понятие определяет Британская энциклопедия: «академическая свобода — права преподавателей и научных сотрудников, в частности, в институтах и университетах, развивать свою область знаний и выражать свою точку зрения без боязни притеснений или увольнения с работы. Эти права основываются на положении, что открытость и свобода исследований в пределах области специализации преподавателя или ученого необходимы для успешного добывания знаний и существенны для надлежащего исполнения образовательных функций».
Академические свободы были введены в Европе в конце XVII века шедшей к власти буржуазией. Они нужны были ей как инструмент защиты ученых от преследований религиозных и политических фанатиков, которые мешали научно-техническому прогрессу, а в более приземленной формулировке — зарабатыванию буржуазией относительной формы прибавочной стоимости.
До введения академических свобод практиковалось преследование ученых за их оригинальные идеи. Итальянского ученого Джордано Бруно, например, сожгли на костре за распространение гипотезы о том, что во Вселенной существует множество планетарных систем, подобных Солнечной. Сжигали даже тех, кто был носителем медицинских знаний и занимался лечением народа травами и отварами — знахарей.
Определением вины ученых занималась Святая Инквизиция или уполномоченные ею на то чиновники – своеобразные средневековые спецслужбы. Для осуждения достаточно было получить донос «очевидцев» о контактах подозреваемых с нечистой силой, наличия на их теле необычных родимых пятен и аналогичных доказательств. Признания выбивали посредством длительного заключения в тюрьму, дыбы и тому подобных приспособлений. Очень часто под карающий меч Инквизиции попадали умные и красивые женщины, которых обвиняли в том, что они ведьмы. Видимо, это была месть за то, что они не соглашались на сомнительные предложения членов тогдашних спецслужб – хранили свою честь и духовную свободу.
Рига, кстати, славилась своими средневековыми процессами над ведьмами. До нас дошла документально подтвержденная история о том, как здесь арестовали латышку Катарину Швостер за то, что она «помогала людям при вывихах, лечила горло детям маслом и наложением рук (массажем)». Ее обвинили в духовной связи с нечистым, который, как она сама призналась, являлся ей ночью в образе немца. Признания этого добились с помощью дыбы, не утруждая себя пустыми юридическими процедурами.
На следующий день следствие взялось за мужа — Мартина Швостера. Под пытками он быстро признал, что участвовал в инициированной женой колдовской деятельности – закопал полученное от дьявола яйцо на поле соседа. Для «компетентных органов» этого признания оказалось вполне достаточно. Несчастную Катрину признали ведьмой — и летом 1576 г. сожгли на Ратушной площади при большом стечении народа.
Похоже, что в столице Латвии хотят возродить славные средневековые традиции и начать новую охоту на ведьм – женщин и мужчин, латышей и инородцев, ученых и просто умных людей. Главное ведь — не допустить вольнодумства, не дать разрушить так тщательно создаваемую последние два десятилетия этнократическую мифологию.
А потом и фанатикам на Ратушной площади будет чем заняться – отвлекутся от того, что цены на тепло зашкалили за мыслимые и немыслимые барьеры, что нет работы, что треть населения эмигрировала за границу.