Кишинёв в годы румынской оккупации 1918-1940
Захват Советской Бессарабии в 1918 войсками буржуазно-помещичьей Румынии и аннексия края—результат антисоветского сговора международного империализма с буржуазно-националистическим «Сфатул цэрий» и др. силами контрреволюции — открыли одну из наиболее мрачных страниц в истории Кишинева. Как и во всем крае, здесь были разгромлены Советы, ликвидированы завоевания Великого Октября, восстановлены буржуазно-помещичьи порядки, установлен военно-полицейский оккупац. режим. Организации трудящихся были поставлены вне закона.
Широко применяя аресты, пытки, расстрелы, моральный террор, оккупанты стремились заставить народные массы примириться с аннексией Бессарабии. Кишинев был превращен в центр оккупационной администрации. В городе находились облеченный диктаторскими полномочиями наместник королевского правительства, а также обладавший чрезвычайными полномочиями командир 3-го корпуса королевской армии, осуществлявшей оккупационные функции в Бессарабии, действовали областной инспекторат полиции, сигуранца, военный трибунал 3-го корпуса и др. карательные органы. В Кишиневе осела значительная часть прибывших из Румынии алчных и продажных, стремившихся к личному обогащению чиновников-временщиков, олицетворявших режим вопиющего беззакония, безжалостного попрания элементарных человеческих прав.
Здесь имели место судебные процессы 108-ми (1919), 48-ми (1921), 500-т (1925), 65-ти (1926), 37-ми (1929), 48-ми (1932), 43-х (11936), 113-ти (1908) и многие другие массовые расправы. Осуществляя политику королевского пр-ва, органы оккупационной администрации стремились увековечить захват Бессарабии.
Оккупанты направляли всю хозяйственную деятельность и духовную жизнь населения в русло румынизации. Горожане — молдаване, русские, украинцы, евреи и др., как и жители всей Бессарабии, насильственно были переведены в румынское подданство. На румынский язык было переведено делопроизводство в учреждениях, преподавание в уч. заведениях.
Используя школу и церковь, буржуазную печать и литературу, театр и музыкальные учреждения, культурные организации, оккупационные власти и их местные прислужники стремились отравить сознание населения шовинистическо-монархистской, религиозно-мистической идеологией, проповедью антикоммунизма и антисоветизма. И хотя им не удалось уничтожить демократические и социалистические культуру, которая продолжала развиваться, оккупация нанесла большой урон культуре Кишинева.
Господство оккупантов, отрыв края от всероссийского хозяйственного организма, кредитная и тарифная политика, облегчавшая румынским фирмам конкурентную борьбу против бессарабской промышленности, боязнь предпринимателей вкладывать средства в модернизацию старых и строительство новых промышленных предприятий, в развитие строительства и транспорта привели к деградации экономической жизни Кишинева. Сокращалось промышленное производство, ухудшалась его отраслевая структура.
К концу 1930-х гг. почти полностью были ликвидированы кожевенная, металлообрабатывающая и некоторые другие отрасли. Ряд крупных предприятий был перебазирован в Румынию. Кишинев еще больше превращался в город кустарных и полукустарных мастерских. Был застой в торговле и финансовой деятельности.
Деградация экономики сопровождалась ухудшением материального положения рабочих, ремесленников, мелких служащих, мелких торговцев. Рабочий день на многих предприятиях достигал 12—14, а нередко 14—15 и более часов.
Уровень реальной заработной платы в 19(26 составлял 43%, в 1931—45, а в 1937—40% по отношению к уровню 1913. Широко эксплуатировался женский и детский труд. Значит, часть трудового населения, в т. ч. представителей умственного труда, была безработной. В начале 1930-х гг. работы лишилась почти половина рабочих. Ряды безработных пополнялись и за счет тысяч крестьян, приходивших в Кишинев в поисках средств к существованию.
Среди трудового населения свирепствовали социальные болезни, уносившие тысячи жизней. С каждым годом росла цифра, выражавшая превышение кол-ва смертей над кол-вом рождений на тысячу жителей Кишинева: в 1931—2,6; 1932—2,6; 1933—3,3; 1934—3,6; 1935—5,7; 1936-7,4, 1937—6,5: 1938—7,6. Многие жители покидали город в поисках хлеба и работы. Население Кишинева уменьшилось с 133 тыс. чел. в 1922 до 109,8 тыс. в 1939.
Расположенные в центр, и верх, частях города особняки буржуазии, увеселительные заведения резко контрастировали с убогими, грязными, неблагоустроенными окраинами, особенно в нижней части города, которая систематически страдала от наводнений.
Кишиневские пролетарии занимали авангардное место в развернувшейся под руководством большевиков борьбе трудящихся Бессарабии против оккупантов, за воссоединение с советской родиной. Кишинев стал центром освободительного движения в крае. Здесь в подполье действовали Бессарабский обл. комитет РКГТ(б) (с 1922 в связи с временным вхождением большевистской орг-ции края в состав Компартии Румынии — Бессарабский обком КПР), руководящие органы комсомольсткой, мопровской орг-ций края, Союза революцонных крестьян, комитетов Рабоче-крестьянского блока и других революционных и прогрессивных организаций. Непосредственное руководство освободительной борьбой трудящихся Кишинева осуществлял Кишиневский подпольный горком партии. Под его руководством действовали горкомы комсомола, МОПРа, гор. Совет революц. профсоюзов, организации «Красный школьник» и др.
Важную роль играла издававшаяся в Кишиневе нелегальная революционная печать: газеты «•Бессарабский коммунист», «Красное знамя» («Стя-гул рош»), «Бюллетень» — органы Бессарабского обкома партии, «Коммунист», «Пролетарская правда» — органы Кишиневского горкома КПР; «Комсомолец», «Юный коммунист», «Революционный солдат» — органы Кишиневского горкома С КМ и др., многочисл. воззвания и листовки. В городе подпольно распространялись сов. книги, газеты, журналы.
Трехдневное сражение революционных отрядов против войск интервентов 10— 12 янв. 1918 под Кишиневом, резолюция состоявшегося 18—19 янв. 1918 3-го губ. съезда крестьян Бессарабии, потребовавшего от оккупантов немедленно покинуть край, первомайское выступление 1918 и участие железнодорожников города в забастовке солидарности со стачкой железнодорожников Украины летом 1918 были первыми звеньями развернувшейся в Кишиневе борьбы против бояро-рум. оккупации, за восстановление Сов. власти и воссоединение края с Сов. Родиной.
Важными вехами революционно-освободительного движения в Бессарабии в годы Гражданской войны и империалистической военной интервенции стали манифестации 1 июля 19119, прошедшие под лозунгами «Да здравствует советская власть!», «Смерть капиталистам!»; стачечное движение 1920, характеризовавшееся переходом от отдельных экономич. забастовок к массовым политич. стачкам. Политическая забастовка 7 июня 1920 стала прелюдией ко всеобщей политич. стачке кишиневских трудящихся 10—11 авг. того же года, наиболее ярко отразившей стремление широких масс к освобождению от ненавистного оккупационного режима (см. Всеобщая политическая забастовка и демонстрация рабочих Кишинева 10—11 августа 1920). Жестокие репрессии оккупантов не задушили волю трудящихся к борьбе. Огромное революционизирующее воздействие на пролетариев Кишинева, как и на трудящихся всей Бессарабии, оказывали действия Сов. пр-ва и лично В. И. Ленина, направленные на предотвращение оккупации края, решительные выступления Сов. гос-ва против захватчиков, усилия советской дипломатии, направленные на справедливое решение бессарабского вопроса, а также успехи социалистич. строительства в СССР и особенно в образованной в окт. 19124 на левобережье Днестра Молдавской АССР.
Воссоединения Бессарабии с Сов. Родиной требовали участники первомайских выступлений 1924. Моральная и материальная поддержка татар-бунарцев, проходивших по «процессу 500-т», первомайские митинги 1926, 1927 и особенно 1928 свидетельствовали о неиссякаемой революц. энергии пролетариев Кишинева. Революц. события конца 1928 — начала 1929 (массовые митинги и собрания Рабоче-крестьянского блока и унитарных профсоюзов, похороны профсоюзного активиста А. Томова 30 дек. 1928, многотысячный митинг, созванный Бессарабским областным комитетом по амнистии 6 янв. 1929 и др.) ознаменовали начало нового подъема освободит, движения в 1929—33. За это время имели место ов. 100 экономич. стачек и полит, выступлений, наиболее значит, из к-рых были политическая забастовка и антивоенная демонстрация 1 августа 1929, оборона Рабочего дома 24 ноября 1929, демонстрация трудящихся Кишинева за воссоединение с Советской Родиной 24 января 1930, демонстрация трудящихся Кишинева 10 мая 1930 и др. Массовые выступления против террора в 193(2, деятельность легальных ан-тивоен. к-тов свидетельствовали о том, что борьба пролетариев Кишинева с усилившимся наступлением оккупантов и местных эксплуататоров на жизненный уровень трудящихся все более тесно переплеталась с движением за воссоединение с Сов. Родиной. В последующий период в связи с возросшей угрозой фашизма и опасности антисов. войны в революц. борьбе трудящихся Кишинева, в демонстрациях 1 и 25 мая, 31 авг. и 4 ноября 1934, политич. стачках этих лет наряду с требованиями воссоединения Бессарабии с Сов. Родиной все большее место занимали антифашистские и антивоенные лозунги.
Кишинев, где относительно непродолжительное время легально действовали Бессарабский областной антифашистский комитет, бессарабская секция организации «Друзья СССР», Бессарабский обл. к-т Демократич. блока и местные органы др. легальных демократич. организаций, являлся центром массового легального антифаш. движения в крае. Он стал ареной новых крупных выступлений против фашизма, таких как многотысячная манифестация молодежи 26 янв. 1936, митинг протеста против суда над бессарабскими антифашистами 6 марта 1936, выступления мобилизованных в корол. армию в 1939, демонстрация 6 января 1940 и др.
Последние годы бояро-румынской оккупации характеризуются подъемом антивоенного движения, массовым дезертирством из королевской армии. До самых последних дней оккупации трудящиеся боролись за восстановление Сов. власти и воссоединение молд. народа в едином Советском государстве. Эта борьба связана с самоотверженной деятельностью П. Ткаченко, С. Бубновского, А. Никольского, К. Сырбу, П. Игнатова, А. Ганева, В. Зислиса, И. Бужора, А. Талмазана, Ю. Короткова, X. Лившиц, И. Фортуны, Э. Советовой, А. Оники, П. Петрова, А. Лупана, П. Ботнару, Ф. Слепенчука и др. руководителей и активистов коммунистич. подполья. Революц. события, происходившие в Кишиневе, находили отклик и поддержку в Стране Советов и за рубежом.
Широко применяя аресты, пытки, расстрелы, моральный террор, оккупанты стремились заставить народные массы примириться с аннексией Бессарабии. Кишинев был превращен в центр оккупационной администрации. В городе находились облеченный диктаторскими полномочиями наместник королевского правительства, а также обладавший чрезвычайными полномочиями командир 3-го корпуса королевской армии, осуществлявшей оккупационные функции в Бессарабии, действовали областной инспекторат полиции, сигуранца, военный трибунал 3-го корпуса и др. карательные органы. В Кишиневе осела значительная часть прибывших из Румынии алчных и продажных, стремившихся к личному обогащению чиновников-временщиков, олицетворявших режим вопиющего беззакония, безжалостного попрания элементарных человеческих прав.
Здесь имели место судебные процессы 108-ми (1919), 48-ми (1921), 500-т (1925), 65-ти (1926), 37-ми (1929), 48-ми (1932), 43-х (11936), 113-ти (1908) и многие другие массовые расправы. Осуществляя политику королевского пр-ва, органы оккупационной администрации стремились увековечить захват Бессарабии.
Оккупанты направляли всю хозяйственную деятельность и духовную жизнь населения в русло румынизации. Горожане — молдаване, русские, украинцы, евреи и др., как и жители всей Бессарабии, насильственно были переведены в румынское подданство. На румынский язык было переведено делопроизводство в учреждениях, преподавание в уч. заведениях.
Используя школу и церковь, буржуазную печать и литературу, театр и музыкальные учреждения, культурные организации, оккупационные власти и их местные прислужники стремились отравить сознание населения шовинистическо-монархистской, религиозно-мистической идеологией, проповедью антикоммунизма и антисоветизма. И хотя им не удалось уничтожить демократические и социалистические культуру, которая продолжала развиваться, оккупация нанесла большой урон культуре Кишинева.
Господство оккупантов, отрыв края от всероссийского хозяйственного организма, кредитная и тарифная политика, облегчавшая румынским фирмам конкурентную борьбу против бессарабской промышленности, боязнь предпринимателей вкладывать средства в модернизацию старых и строительство новых промышленных предприятий, в развитие строительства и транспорта привели к деградации экономической жизни Кишинева. Сокращалось промышленное производство, ухудшалась его отраслевая структура.
К концу 1930-х гг. почти полностью были ликвидированы кожевенная, металлообрабатывающая и некоторые другие отрасли. Ряд крупных предприятий был перебазирован в Румынию. Кишинев еще больше превращался в город кустарных и полукустарных мастерских. Был застой в торговле и финансовой деятельности.
Деградация экономики сопровождалась ухудшением материального положения рабочих, ремесленников, мелких служащих, мелких торговцев. Рабочий день на многих предприятиях достигал 12—14, а нередко 14—15 и более часов.
Уровень реальной заработной платы в 19(26 составлял 43%, в 1931—45, а в 1937—40% по отношению к уровню 1913. Широко эксплуатировался женский и детский труд. Значит, часть трудового населения, в т. ч. представителей умственного труда, была безработной. В начале 1930-х гг. работы лишилась почти половина рабочих. Ряды безработных пополнялись и за счет тысяч крестьян, приходивших в Кишинев в поисках средств к существованию.
Среди трудового населения свирепствовали социальные болезни, уносившие тысячи жизней. С каждым годом росла цифра, выражавшая превышение кол-ва смертей над кол-вом рождений на тысячу жителей Кишинева: в 1931—2,6; 1932—2,6; 1933—3,3; 1934—3,6; 1935—5,7; 1936-7,4, 1937—6,5: 1938—7,6. Многие жители покидали город в поисках хлеба и работы. Население Кишинева уменьшилось с 133 тыс. чел. в 1922 до 109,8 тыс. в 1939.
Расположенные в центр, и верх, частях города особняки буржуазии, увеселительные заведения резко контрастировали с убогими, грязными, неблагоустроенными окраинами, особенно в нижней части города, которая систематически страдала от наводнений.
Кишиневские пролетарии занимали авангардное место в развернувшейся под руководством большевиков борьбе трудящихся Бессарабии против оккупантов, за воссоединение с советской родиной. Кишинев стал центром освободительного движения в крае. Здесь в подполье действовали Бессарабский обл. комитет РКГТ(б) (с 1922 в связи с временным вхождением большевистской орг-ции края в состав Компартии Румынии — Бессарабский обком КПР), руководящие органы комсомольсткой, мопровской орг-ций края, Союза революцонных крестьян, комитетов Рабоче-крестьянского блока и других революционных и прогрессивных организаций. Непосредственное руководство освободительной борьбой трудящихся Кишинева осуществлял Кишиневский подпольный горком партии. Под его руководством действовали горкомы комсомола, МОПРа, гор. Совет революц. профсоюзов, организации «Красный школьник» и др.
Важную роль играла издававшаяся в Кишиневе нелегальная революционная печать: газеты «•Бессарабский коммунист», «Красное знамя» («Стя-гул рош»), «Бюллетень» — органы Бессарабского обкома партии, «Коммунист», «Пролетарская правда» — органы Кишиневского горкома КПР; «Комсомолец», «Юный коммунист», «Революционный солдат» — органы Кишиневского горкома С КМ и др., многочисл. воззвания и листовки. В городе подпольно распространялись сов. книги, газеты, журналы.
Трехдневное сражение революционных отрядов против войск интервентов 10— 12 янв. 1918 под Кишиневом, резолюция состоявшегося 18—19 янв. 1918 3-го губ. съезда крестьян Бессарабии, потребовавшего от оккупантов немедленно покинуть край, первомайское выступление 1918 и участие железнодорожников города в забастовке солидарности со стачкой железнодорожников Украины летом 1918 были первыми звеньями развернувшейся в Кишиневе борьбы против бояро-рум. оккупации, за восстановление Сов. власти и воссоединение края с Сов. Родиной.
Важными вехами революционно-освободительного движения в Бессарабии в годы Гражданской войны и империалистической военной интервенции стали манифестации 1 июля 19119, прошедшие под лозунгами «Да здравствует советская власть!», «Смерть капиталистам!»; стачечное движение 1920, характеризовавшееся переходом от отдельных экономич. забастовок к массовым политич. стачкам. Политическая забастовка 7 июня 1920 стала прелюдией ко всеобщей политич. стачке кишиневских трудящихся 10—11 авг. того же года, наиболее ярко отразившей стремление широких масс к освобождению от ненавистного оккупационного режима (см. Всеобщая политическая забастовка и демонстрация рабочих Кишинева 10—11 августа 1920). Жестокие репрессии оккупантов не задушили волю трудящихся к борьбе. Огромное революционизирующее воздействие на пролетариев Кишинева, как и на трудящихся всей Бессарабии, оказывали действия Сов. пр-ва и лично В. И. Ленина, направленные на предотвращение оккупации края, решительные выступления Сов. гос-ва против захватчиков, усилия советской дипломатии, направленные на справедливое решение бессарабского вопроса, а также успехи социалистич. строительства в СССР и особенно в образованной в окт. 19124 на левобережье Днестра Молдавской АССР.
Воссоединения Бессарабии с Сов. Родиной требовали участники первомайских выступлений 1924. Моральная и материальная поддержка татар-бунарцев, проходивших по «процессу 500-т», первомайские митинги 1926, 1927 и особенно 1928 свидетельствовали о неиссякаемой революц. энергии пролетариев Кишинева. Революц. события конца 1928 — начала 1929 (массовые митинги и собрания Рабоче-крестьянского блока и унитарных профсоюзов, похороны профсоюзного активиста А. Томова 30 дек. 1928, многотысячный митинг, созванный Бессарабским областным комитетом по амнистии 6 янв. 1929 и др.) ознаменовали начало нового подъема освободит, движения в 1929—33. За это время имели место ов. 100 экономич. стачек и полит, выступлений, наиболее значит, из к-рых были политическая забастовка и антивоенная демонстрация 1 августа 1929, оборона Рабочего дома 24 ноября 1929, демонстрация трудящихся Кишинева за воссоединение с Советской Родиной 24 января 1930, демонстрация трудящихся Кишинева 10 мая 1930 и др. Массовые выступления против террора в 193(2, деятельность легальных ан-тивоен. к-тов свидетельствовали о том, что борьба пролетариев Кишинева с усилившимся наступлением оккупантов и местных эксплуататоров на жизненный уровень трудящихся все более тесно переплеталась с движением за воссоединение с Сов. Родиной. В последующий период в связи с возросшей угрозой фашизма и опасности антисов. войны в революц. борьбе трудящихся Кишинева, в демонстрациях 1 и 25 мая, 31 авг. и 4 ноября 1934, политич. стачках этих лет наряду с требованиями воссоединения Бессарабии с Сов. Родиной все большее место занимали антифашистские и антивоенные лозунги.
Кишинев, где относительно непродолжительное время легально действовали Бессарабский областной антифашистский комитет, бессарабская секция организации «Друзья СССР», Бессарабский обл. к-т Демократич. блока и местные органы др. легальных демократич. организаций, являлся центром массового легального антифаш. движения в крае. Он стал ареной новых крупных выступлений против фашизма, таких как многотысячная манифестация молодежи 26 янв. 1936, митинг протеста против суда над бессарабскими антифашистами 6 марта 1936, выступления мобилизованных в корол. армию в 1939, демонстрация 6 января 1940 и др.
Последние годы бояро-румынской оккупации характеризуются подъемом антивоенного движения, массовым дезертирством из королевской армии. До самых последних дней оккупации трудящиеся боролись за восстановление Сов. власти и воссоединение молд. народа в едином Советском государстве. Эта борьба связана с самоотверженной деятельностью П. Ткаченко, С. Бубновского, А. Никольского, К. Сырбу, П. Игнатова, А. Ганева, В. Зислиса, И. Бужора, А. Талмазана, Ю. Короткова, X. Лившиц, И. Фортуны, Э. Советовой, А. Оники, П. Петрова, А. Лупана, П. Ботнару, Ф. Слепенчука и др. руководителей и активистов коммунистич. подполья. Революц. события, происходившие в Кишиневе, находили отклик и поддержку в Стране Советов и за рубежом.