Обещание городского среднего класса России ("The Washington Post", США) Кондолиза Райс (Condoleezza Rice)
Кондолиза Райс (Condoleezza Rice)
Избрание бывшего и будущего президента Российской Федерации Владимира Путина наталкивает на отчаянные мысли о том, что короткий и воодушевляющий период политического бодрствования в России в прошлом году прошел впустую. Он добился своего — заменил своего протеже Дмитрия Медведева и снова взял в свою власть Кремль, чтобы укрепить авторитаризм и усилить политическую стагнацию.
Но это победа может быть последней не только для него, но и для «путинизма». Будущее в России зависит от растущего среднего класса, который интегрирован в мир и отчужден коррумпированной политикой Кремля.
Впервые я попала в Советский Союз в 1979 в качестве студентки аспирантуры. Меня сразу поразило, как ходят советские люди, — смотря себе под ноги. Это были запуганные и забитые люди, многие из которых еще помнили репрессии и жестокость сталинизма. Репрессии отбрасывают длинную историческую тень.
Когда Путин пришел к власти, он снова восстановил деспотичную власть государства — отняв независимость у судебных органов, назначая губернаторов, а не позволяя населению выбирать их посредством голосования, и полностью закрыв независимое телевидение. Некоторые журналисты, выступавшие против власти, такие как Анна Политковская, заплатили за это самую высокую цену.
Но это давление со стороны государства не было таким же, как в советские времена — ни по степени насилия, ни по тому, насколько оно доходило до общей массы населения. Теперь уже мало кто помнит эти страшные дни. Более того, пока телевидение выступало в качестве проводника идей Кремля, интернет начал процветать как место, в котором можно выразить альтернативные мнения.
На встрече с молодыми предпринимателями во время визита в Москву в качестве госсекретаря в 2007, я выразила озабоченность отсутствием независимых СМИ. Один молодой человек прервал меня репликой: «Кто сейчас смотрит телевизор? Мы все в интернете».
Он мог также добавить, что все они работали за пределами России — в мировых юридических, консалтинговых и финансовых фирмах. Более половины из них учились за границей в престижных бизнес-школах в Европе и США.
Эти молодые люди представляют собой относительно маленький процент российского населения. Но оглянитесь вокруг себя в Москве, Санкт-Петербурге или даже Владивостоке: везде растет городской средний класс - у них есть свои квартиры, они обставляют их мебелью из Ikea и балуют детей в «Макдональдсе». Они тоже привыкли к нормальной жизни, и у них другие планы на будущее.
Путин основал свою легитимность на благосостоянии и порядке, но, похоже, он не понимает, что преуспевающее население также будет требовать и уважения к себе. Своим заявлением о том, что он снова будет президентом и последующей фальсификацией результатов выборов в Думу в декабре, он оскорбил российский народ. Многим надоела политическая система, которая функционирует скорее как синдикат природных ресурсов, чем народное правительство.
Пока еще не ясно, придут ли перемены революционным или эволюционным путем. Если власти учтут урок прошлого года и пойдут даже на скромные реформы, они могут преподнести своему народу великий дар, которого еще не было в российской истории: мирные перемены. Если они этого не сделают, конфликт неизбежен. А российский опыт революций — неприглядное зрелище.
Многое зависит от того, кто воспользуется этой жаждой перемен. По мере того, как ежедневные акции протеста идут на убыль, должна начаться трудная работа по политической организации. В этом отношении либеральные или «правые» силы (как их называют) должны разрешить конкретные экономические и социальные проблемы российских людей. Слишком часто движения сформировывались вокруг сильной личности, а стремления народа в них учитывались минимально. В этот раз у либералов уже есть готовый электорат в растущем среднем классе и его молодых лидерах. Они не должны упускать эту возможность.
Иначе стандарты перемен могут установить радикальные националисты, даже воспрянувшие коммунисты, которые могут воспользоваться растущим недовольством, но подменить его ксенофобией и в конечном счете, отрицанием демократических принципов.
Можем ли мы как-то повлиять на результат? В какой-то степени, хотя эта степень влияния не слишком значительна. Конечно, мы должны еще чаще говорить об уважении к правам человека и о верховенстве закона. Несомненно, более низкие цены на нефть лишат Кремля легких денег, на которых расцветает коррупция, личное благосостояние чиновников и авторитаризм. Это еще один мощный аргумент за то, чтобы развивать значительные энергетические ресурсы Северной Америки.
Россия, которая полностью использует свой человеческий капитал, а не только ресурсы в недрах земли, может внести реальный вклад в создание более благополучного мира. Медведев однажды мне сказал: «В России самые лучшие инженеры по развитию программного обеспечения и математики». Я прикусила язык и не стала ему отвечать: «Да, но все они работают в Пало-Альто и Тель-Авиве». Если они найдут работу в Москве и свяжут с ней свое будущее, эти россияне смогут изменить ситуацию к лучшему. Мы можем развивать публичные и частные связи с этими людьми. Диверсификация экономики также в состоянии помочь и вступление России во Всемирную Торговую Организацию (ВТО), которое мы должны поддерживать.
Веками статус России как великой державы опирался, в основном, на военную мощь, природные ресурсы, запугивание своих соседей и подозрение к окружающему миру. Американская внешняя политика - «перезагрузка» то или нет — не изменила этого, так как эта позиция основывается на характере российской внутренней политики. Насколько бы это было свежо, если бы мощь Кремля основывалась на креативности его людей — не такая уж странная идея для народа, который достиг необычайных высот в искусстве и науках на протяжении его нелегкой истории.
Новое поколение россиян ясно выразило свое требование уважения от власти — возможно, даже настаивая на том, что власть должны сначала получить от них согласие на то, чтобы ими управляли. Мы заинтересованы в их успехе и наше обязанность — помочь им его достичь.
Кондолиза Райс была госсекретарем США с 2005 по 2009.
Избрание бывшего и будущего президента Российской Федерации Владимира Путина наталкивает на отчаянные мысли о том, что короткий и воодушевляющий период политического бодрствования в России в прошлом году прошел впустую. Он добился своего — заменил своего протеже Дмитрия Медведева и снова взял в свою власть Кремль, чтобы укрепить авторитаризм и усилить политическую стагнацию.
Но это победа может быть последней не только для него, но и для «путинизма». Будущее в России зависит от растущего среднего класса, который интегрирован в мир и отчужден коррумпированной политикой Кремля.
Впервые я попала в Советский Союз в 1979 в качестве студентки аспирантуры. Меня сразу поразило, как ходят советские люди, — смотря себе под ноги. Это были запуганные и забитые люди, многие из которых еще помнили репрессии и жестокость сталинизма. Репрессии отбрасывают длинную историческую тень.
Когда Путин пришел к власти, он снова восстановил деспотичную власть государства — отняв независимость у судебных органов, назначая губернаторов, а не позволяя населению выбирать их посредством голосования, и полностью закрыв независимое телевидение. Некоторые журналисты, выступавшие против власти, такие как Анна Политковская, заплатили за это самую высокую цену.
Но это давление со стороны государства не было таким же, как в советские времена — ни по степени насилия, ни по тому, насколько оно доходило до общей массы населения. Теперь уже мало кто помнит эти страшные дни. Более того, пока телевидение выступало в качестве проводника идей Кремля, интернет начал процветать как место, в котором можно выразить альтернативные мнения.
На встрече с молодыми предпринимателями во время визита в Москву в качестве госсекретаря в 2007, я выразила озабоченность отсутствием независимых СМИ. Один молодой человек прервал меня репликой: «Кто сейчас смотрит телевизор? Мы все в интернете».
Он мог также добавить, что все они работали за пределами России — в мировых юридических, консалтинговых и финансовых фирмах. Более половины из них учились за границей в престижных бизнес-школах в Европе и США.
Эти молодые люди представляют собой относительно маленький процент российского населения. Но оглянитесь вокруг себя в Москве, Санкт-Петербурге или даже Владивостоке: везде растет городской средний класс - у них есть свои квартиры, они обставляют их мебелью из Ikea и балуют детей в «Макдональдсе». Они тоже привыкли к нормальной жизни, и у них другие планы на будущее.
Путин основал свою легитимность на благосостоянии и порядке, но, похоже, он не понимает, что преуспевающее население также будет требовать и уважения к себе. Своим заявлением о том, что он снова будет президентом и последующей фальсификацией результатов выборов в Думу в декабре, он оскорбил российский народ. Многим надоела политическая система, которая функционирует скорее как синдикат природных ресурсов, чем народное правительство.
Пока еще не ясно, придут ли перемены революционным или эволюционным путем. Если власти учтут урок прошлого года и пойдут даже на скромные реформы, они могут преподнести своему народу великий дар, которого еще не было в российской истории: мирные перемены. Если они этого не сделают, конфликт неизбежен. А российский опыт революций — неприглядное зрелище.
Многое зависит от того, кто воспользуется этой жаждой перемен. По мере того, как ежедневные акции протеста идут на убыль, должна начаться трудная работа по политической организации. В этом отношении либеральные или «правые» силы (как их называют) должны разрешить конкретные экономические и социальные проблемы российских людей. Слишком часто движения сформировывались вокруг сильной личности, а стремления народа в них учитывались минимально. В этот раз у либералов уже есть готовый электорат в растущем среднем классе и его молодых лидерах. Они не должны упускать эту возможность.
Иначе стандарты перемен могут установить радикальные националисты, даже воспрянувшие коммунисты, которые могут воспользоваться растущим недовольством, но подменить его ксенофобией и в конечном счете, отрицанием демократических принципов.
Можем ли мы как-то повлиять на результат? В какой-то степени, хотя эта степень влияния не слишком значительна. Конечно, мы должны еще чаще говорить об уважении к правам человека и о верховенстве закона. Несомненно, более низкие цены на нефть лишат Кремля легких денег, на которых расцветает коррупция, личное благосостояние чиновников и авторитаризм. Это еще один мощный аргумент за то, чтобы развивать значительные энергетические ресурсы Северной Америки.
Россия, которая полностью использует свой человеческий капитал, а не только ресурсы в недрах земли, может внести реальный вклад в создание более благополучного мира. Медведев однажды мне сказал: «В России самые лучшие инженеры по развитию программного обеспечения и математики». Я прикусила язык и не стала ему отвечать: «Да, но все они работают в Пало-Альто и Тель-Авиве». Если они найдут работу в Москве и свяжут с ней свое будущее, эти россияне смогут изменить ситуацию к лучшему. Мы можем развивать публичные и частные связи с этими людьми. Диверсификация экономики также в состоянии помочь и вступление России во Всемирную Торговую Организацию (ВТО), которое мы должны поддерживать.
Веками статус России как великой державы опирался, в основном, на военную мощь, природные ресурсы, запугивание своих соседей и подозрение к окружающему миру. Американская внешняя политика - «перезагрузка» то или нет — не изменила этого, так как эта позиция основывается на характере российской внутренней политики. Насколько бы это было свежо, если бы мощь Кремля основывалась на креативности его людей — не такая уж странная идея для народа, который достиг необычайных высот в искусстве и науках на протяжении его нелегкой истории.
Новое поколение россиян ясно выразило свое требование уважения от власти — возможно, даже настаивая на том, что власть должны сначала получить от них согласие на то, чтобы ими управляли. Мы заинтересованы в их успехе и наше обязанность — помочь им его достичь.
Кондолиза Райс была госсекретарем США с 2005 по 2009.