Россию ждет адское лето
На днях перечислила Гринпису 1 тыс. руб., обещанную еще два месяца назад. Скажете, нехорошо так тянуть с обещанным? Но у меня есть объяснение. Тогда, два месяца назад, у меня попросили пожертвование на борьбу с торфяными пожарами. И чуть ли не сразу после того, как я пообещала, пошли уверения чиновников, что прошлогодняя ситуация с пожарами не повторится.
Не могу назвать себя слишком доверчивой, особенно к словам бюрократов, но тут не поверить было невозможно. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что повторение прошлогоднего смога в Москве накануне выборов в Госдуму – это верное политическое самоубийство. Ну не враги же они себе, думала я о чиновниках местных администраций и федеральных ведомств. А даже если и враги – есть ведь начальство, которое с них за такую засаду семь шкур спустит.
Как же я была наивна. Не успело прийти тепло, как вспыхнуло почти везде, где горело в прошлом году. Город Ревда в Свердловской области чуть не повторил судьбу нижегородского поселка Верхняя Верея, прошлым летом сгоревшего от верхового лесного пожара. Чиновники, до того лихо рапортовавшие "это больше не повторится", куда-то делись. На их место пришли синоптики, уверяющие, что в этом году дождей будет больше, так что пожары они потушат. Следующими, похоже, будут шаманы, призывающие дождь. Я и мои знакомые спешно ищем возможность увезти из столицы на лето хотя бы детей и стариков. О том, что будет с нами, вынужденными остаться в городе из-за работы, стараемся не думать. Хотя пример приятельницы – молодой женщины, заболевшей после прошлого лета раком щитовидки, – у нас перед глазами.
Можно сто раз плюнуть в сторону бессовестных чиновников, обещавших и не сдержавших слова. Можно тысячу раз помянуть недобрым словом пожарных, как следует не затушивших очаги возгорания и не слишком рьяно выезжающих на пожары. Можно напомнить, что жечь сухую траву – привычная забава сельских подростков, от чего и в не самые сложные годы, бывало, вспыхивали нешуточные пожары. Да много что можно сказать, не забывая почаще восклицать: "Доколе?". Плохо в этом лишь одно – эти слова ничего не изменят. Знаете почему? Потому что торфяники никому не нужны.
Давайте зададимся вопросом, почему в советское время торфяники не горели. Маленький ликбез: чтобы возник торфяной пожар, нужно иметь осушенное болото. Болота осушали массово в 1920-е годы. Вторая, более слабая, волна прошла во время плана мелиорации в 1970-х. Однако пожаров тогда не было. Более того, ныне пожароопасные восток и юго-восток Подмосковья и прилегающих областей были популярными дачными направлениями. Места ведь пришвинские, красивейшие: сосновые боры, чистые реки и озера.
Ларчик открывается просто: тогда болота просто так не осушали. Осушался участок, на котором шли торфоразработки. Все время их проведения противопожарный режим соблюдался жесточайший, вплоть до запрета на курение сотрудникам торфоуправления. После окончания торфоразработок участок вновь заболачивался. И не просто заливался водой: были созданы сложные осушительно-обводнительные системы дренажа, позволяющие поддерживать безопасный уровень обводнения.
Увы, сложнейшую технологию торфоразработок погубила экономика. В 1920-е гг. страдающая от нехватки топлива Советская Россия оказалась перед необходимостью начать массовые разработки торфа. Требовалось его гораздо больше, чем угля, так что торфяники разрабатывались с размахом. В 1970-е торф вновь начали добывать, но уже больше как удобрение – в стране падала урожайность, зерно и мясо импортировались. Требовалось срочно найти дешевый и быстрый способ улучшения плодородия почв, а для этого лучше торфа ничего нет. Однако падение урожаев было вызвано не столько истощением почв, сколько, если так можно выразиться, истощением крестьянства. Правительство довольно скоро это поняло, и тогда началась кампания по раздаче "шести соток".
Я, кстати, долго не могла понять, почему пресловутые шесть соток всегда старались дать на торфяниках, когда вокруг полно пустующей земли гораздо лучшего качества. Считалось, что поступал так проклятый советский режим из вредности, жадности и ненависти к частной собственности. Глаза открыли как раз прошлогодние пожары. Вы знаете хоть один случай, когда бы загорелось садовое товарищество, расположенное на торфянике? Нет. А почему? Да потому, что усердные дачники давно превратили торфяник в плодородные огороды.
А вот бывшим торфоуправлениям не повезло. В начале реформ их еще пытались поделить – мне как-то пришлось видеть следы автоматных очередей на задании торфоуправления в Тверской области. Но довольно быстро выяснилось, что торф в новой экономике мало востребован. Топливные брикеты из него непопулярны, а удобрения... ну, сколько там нужно удобрений для новых дачников, которые не клубнику выращивают, а газон да три туи на нем "для дизайну"? Вот если бы новые агропредприятия закупали торф так же, как прежние совхозы да колхозы... Но нынешние фермеры предпочитают более современные удобрения, да и сколько их, этих фермеров...
Между тем торф – действительно прекрасное топливо и прекрасное удобрение. При должной маркетинговой стратегии его популярность можно поднять повыше той, что бережливые скандинавы создали опилкам. Так, может, государству есть смысл предложить бизнесу вернуться к торфоразработкам? И раз ситуация критическая, то и льготы для бизнеса, который рискнет инвестировать в болото, должны быть беспрецедентными. Например, десять лет бесплатной аренды торфяников, три года – освобождение ото всех налогов, кроме подоходного, остальные семь – налоговые льготы как для "Сколково". Для продукции – госгарантии по кредитам, помощь в экспорте, с теми же госгарантиями и ускоренным возвратом НДС, госзаказы и госзакупки. Но все эти преференции – с условием, что пожары тушат, торфяники обводняют, дренажную систему восстанавливают или строят заново. Думается, если дать такие возможности жестко защитить бизнес от бюрократических "наездов", порядок на торфяниках будет наведен быстро.
А пока в Гринписе мне сказали, что на мою 1 тыс. руб. можно купить пожарный рукав. Пожалуй, нужно послать еще денег – боюсь, одного маловато будет.