В интервью перед спектаклем «Любовь по системе Станиславского», прошедшем в Национальном театре оперы и балета 28 октября, Михаил Козаков сказал, что система Станиславского совершенно нормально соотносится с антрепризой. Признаться, предыдущие московские антрепризные спектакли в этом не убеждали. Поэтому «Любовь по системе Станиславского» стал очень приятным исключением. Добрая и умная пьеса о любви с живым, искрометным юмором, настолько тонким, что он казался экспромтом. Сюжет – интригует: отец (сам Михаил Козаков), парижанин, эмигрировавший из России, и по совместительству большой любитель русской литературы, оказывается вдруг на смертном одре и неожиданно зачитывает троим сыновьям завещание. Они или едут в Россию и женятся на трех сестрах – как у Чехова, или – теряют наследство. А у двух старших сыновей (Александр Песков и Владимир Большов), - все трое названы как в «Братьях Карамазовых» у Достоевского – шалопутная жизнь и куча долгов. Младший (Оскар Кучера) тоже с точки зрения отца непутев – хочет в актеры, вместо того, чтобы стать финансистом. Поэтому выбора у них вроде как и нет. С непонятым ими смыслом завещанных самодуром-отцом трех сестер-жен они все же отправляются в Россию. Там, в гостинице, случайно роняют завещание, которое обнаруживает молоденькая горничная, не поступившая в театральный (Инна Милорадова, она же автор пьесы, скрывающаяся под псевдонимом Роми Вальга), решившая с хозяйкой гостиницы – бывшей актрисой (Елена Шанина) - разыграть спектакль с тремя влюбленными в братьев сестрами, чтобы увидеть Париж. Их интрига оказывается не менее адекватной отцовской, который по совету лечащего врача придумал это завещание, чтобы скрыть свое неожиданное банкротство. А хозяйка гостиницы оказывается его бывшей возлюбленной, которую из-за связи с иностранцем в советское время лишили всего.Спектакль получился как бы сиюминутно рожденным, который больше нигде и никогда таким не будет. Только здесь и сейчас. Актеры бросали друг другу шарики-реплики, как в пин-понге, которые моментально отскакивали и летели в зал, вызывая искренний смех и аплодисменты. Жесты, пластика – все «стреляло» в спектакле каждую секунду. Кстати, было там и ружье военного летчика-эмигранта, которое, как сами понимаете, пальнуло вовремя. И не было юмора ниже пояса, за что мы уже – до чего дошло – вынуждены отдельно создателей антрепризы благодарить. А когда Козаков отыгрался на Кучере, призвав его, когда все закончилось хорошо: «Сынок, ты, самое главное, в сериалах этих проклятых не снимайся!» - зал просто грохнул аплодисментами. Наверное, подобралась публика, невзлюбившая «мыло». Спектакль помог посмотреть со стороны на таких же интриганов – только куда более мелкого масштаба – в реальной жизни, вообразивших, что мир – театр для них, а окружающие люди - перформанс. И им – в отличие от актеров, играющих по системе Станиславского - уже не веришь.Сейчас Михаил Козаков много гастролирует с художественным чтением, и не только по России. У него восемь программ, в их числе, например, программы «Поэты серебряного века», «От Пушкина до Бродского», есть два представления: одно по Бродскому – дуэт для голоса и саксофона, где он играет с молодым и очень талантливым саксофонистом Сашей Новиковым, который ему нравится и как человек, не считая блестящего звучания саксофона. «Я езжу с этими программами не один раз в один город. Скажем, понравилась программа, собрала сбор... Сейчас, конечно, экономический кризис, и, наверное, на них будет приходить поменьше интеллигенции. И для них цена на билеты от 250 до 500 рублей уже ощутима. Но пока несколько лет я много с ними выступал».Вторая программа по Бродскому – ближе к спектаклю, называется «Ниоткуда с любовью». Там не только стихи, но и диалоги, интервью. Михаил Михайлович показал на толстенную книгу в гримерке – Бродского и о нем. «Это для тех, кто интересуется литературой, историей – что-то совершенно потрясающее.... Я заполнял залы ленинградской филармонии на 1 400 мест, Финляндского вокзала – 1 000 мест, и т.д. Принимающей стороне очень выгодно. И в залах есть очень много молодых. А молодые актеры... Еще никто не может позволить себе сольную программу, они ее просто не соберут. И потом – у них нет такого репертуара».Михаил Козаков ведь начал читать стихи давно. Он очень любит театр, ему интересно снимать кино и иногда в нем сниматься, иногда – писать. А самое для него дорогое занятие – читать стихи. «Я сам стихов не писал, хотя шуточные складывал легко, эпиграммы даже. Могу на письмо в стихах ответить письмом в стихах. А читаю стихи всю жизнь, еще со школьных лет, где-то со второго класса. Очень люблю английские баллады в переводах Маршака. Занимался в студии художественного слова вместе с Сергеем Юрским, потом поступил в театральный и читал, читал... Программа накапливалась. Потом рискнул читать сольно. А молодежь... Ни один актер, даже очень способный – не умеет читать стихи. Здесь нужно особое восприятие, особое ухо, нужно понимать, чувствовать темп, тона – как музыкант. Это очень тонкая работа, которую не все умеют делать. Одному актеру, очень известному, говорю: Олег, ты же музыкальный человек, почему не берешься? Он отвечает: Михалыч, вы же всю жизнь этим занимаетесь, а мне сейчас начинать... - Да никогда не поздно. - Но и не такое уж востребованное это искусство. Это было в начале 1990-х годов, когда все уже пошло на спад. Знаю, что молодежь где-то делает групповые вечера. Но для того, чтобы выйти на сольную программу... Райкин Костя выходит читать, но только несколько стихотворений. Гердт никогда не читал почему-то сольную программу, хотя знал очень много стихов. Он предпочитал разговаривать и в процессе разговора вставлять стихотворения». Спектакль «Любовь по системе Станиславского» не его антреприза – он здесь приглашенный режиссер. «Если пьеса смешная, без пошлости, в ней есть какая-то тема, любовь, игра - как стихия игры – Станиславский это очень любил. Не случайно он считал, что актеры обязаны уметь играть водевиль. Водевиль требует наивности игры, непосредственности восприятия, темперамента, юмора. Все они когда-то играли водевили, ставили комедии. Во МХАТе всегда шли комедии, они ими не брезговали. И я это очень люблю и отношусь к антрепризе как к театру. Чем он отличается? Я приезжал с театром, где служу – имени Моссовета, там есть такие хорошие спектакли».Михаил Козаков переменил много театров, и слава Богу, как он говорит. «Как сказала Раневская – переспала со всеми театрами Москвы. В 22 года – театр имени В. Маяковского, потом «Современник», потом ушел снимать кино. Пришел на Бронную к Эфросу, опять ушел, и Эфрос скоро ушел. На какой-то год еще заскочил в театр «Ленком», где играл в «Гамлете». Но мне не понравился спектакль, семь раз сыграл с успехом и ушел. Я по существу индивидуалист, в то же время, когда работаю, в общем-то коллективен. Но никогда не хотел руководить театром». - А как же ваш театр антрепризы?- Да, была «Русская антреприза», я ее в Израиле начал. Там моя бывшая жена, она была директором, я был художественным руководителем, в деньги не влезал. И только когда она говорила: «Нет, это очень дорогой проект, мы не потянем», тогда я спорил с ней. Но вообще это плохо, когда муж с женой в одном проекте – начинаются конфликты. Играл на иврите в Израиле три года – это было сложно, потому что не знал языка. Но учил по ходу дела. А теперь служу в театре имени Моссовета.Михаил Козаков надеется поставить спектакль по пьесе Дюрренматта «Метеор». Там главная роль старика, который сам сжигает всех, хочет умереть сам – а умирают все вокруг. А он воскресает все время. Такая черная комедия. Потом хочет поставить Шварца. Сейчас снимается в кино, как для него ни странно: не снимался, не снимался – теперь вернулся, занят в ролях, не столь уж главных.«Одна сказка называется «Двадцать один», вторая – психологическая картина «Факелы» - там играю генерала МВД в отставке. Еще буду сниматься в небольшой, но такой важной роли – инвалида отечественной войны. Я или лечусь, или работаю, - говорит Михаил Михайлович. - И пописываю. Летом написал новую повесть. И гастролирую. В общем, живу довольно интенсивно. Но не тусуюсь – для меня все это ужасно скучно. У меня нет дачи, нет машины, езжу в метро. Друзей осталось мало, к сожалению многие ушли».Михаил Козаков считает, что лучшее средство от депрессии – углубиться в работу. Да, поездки нелегки, нынешнее турне только – пять городов: Донецк, Днепропетровск, Киев, Одесса, Кишинев. «И с каждым городом у меня что-то связано, многое – с Кишиневом».