Однажды открыв для себя русскую поэзию начала ХХ века, автор более 20 лет работает над ее музыкальным воплощением. Около 100 стихотворений уже обрели «песенное» звучание в интерпретации Амамбаева. Только 13 из них вобрал «Из какой-то прошлой жизни…» - первый диск уникального проекта-мечты «Серебряный век», не имеющего аналогов ни на родине легендарных поэтов, ни в дальнем зарубежье, где их поэзия была духовным стержнем русской эмиграции. Каждая встреча с творчеством Бориса Амамбаева – потрясение. Душа его, тончайшие умные пальцы фанатичного искусного гитариста, прикасаясь к Поэзии, творят миры невозможной, почти болезненной красоты. Пленительный «серебряный век» находит совершенное воплощение в мелодиях и аранжировках, теплом - то страстном, то ироничном, то нежном – голосе его песен. Песен? Нет - разножанровых драматических миниатюр длиной в жизнь безусловного шедевра, жемчужины, выловленной Автором из безбрежного океана поэтических текстов. «Мелодические вздохи, обреченные забвенью, несозвучные эпохе» – отвоеваны у забвенья, возвращены к жизни и сопереживанию и, оказывается, необыкновенно эпохе созвучны! И вот уже: «Невыразимая печаль открыла два огромных глаза…». Изумительное это творение – 13 «маленьких царств» Амамбаева! Пристальное время леденит затылок, о, как же ты беззащитен, смешной человечек на этой земле - со всеми своими страстями, стремлениями, надеждами! Ничего вечного! Ничего принадлежащего тебе безраздельно! …Но есть утешение и оправдание. Любовь. Искусство - живое воплощение любви. Русская поэзия. Названные Николаем Бердяевым ее «серебряным веком» - удивительные 30 лет на рубеже ХIX-XX столетий. «Настоящий культурный Ренессанс» - расцвет философии, поэзии и искусства, напряженные духовные искания, осознание роли творчества и себя в нем, разрушение рамок и догм, сковывающих художника, поиск свежих средств выразительности и форм.Не знаю, задавался ли такой целью Борис, но здесь волшебно отозвались «главные» струны - течения поэтического «серебряного века»: символизм (А.Белый), акмеизм (И.Анненский, Н.Гумилев, О.Мандельштам), футуризм, эгофутуризм (В.Хлебников, И.Северянин). Органично, вполне законно и понятно соседство здесь их духовных преемников - В.Набокова, А.Тарковского, И.Бродского, невероятно популярного у русской эмиграции в 20-х годах Дона Аминадо…Но что нам «измы» минувшего века, пусть и «серебряного»? Мы-то здесь, в ХХ1, далекие от «вершины», «расцвета», поры «цветущей силы» - именно так переводится загадочный «акмеизм»! О, как созвучен он поколению переживших грозные знамения, предчувствия, эпоху смут и бунтов, утрат, исчезновение привычного мира!.. Глобальные потрясения, наверное, способствуют пристальному вглядыванию друг в друга. Так «…самая богатая и звучная из всех поэтических творчеств на земле» (К.Бальмонт) поэзия «серебряного века», называя неизъяснимое – самые хрупкие чувства, самые тонкие движения души, создавая новые миры и устремляясь в фантастическое будущее, поэтизировала доселе отвергаемый, предметный, реальный мир. Звучат фортепиано, скрипка, губная гармоника, гитара, голос, дождь и… Времени нет, оно разлетается никак не опадающими, все кружащимися блестками – мотыльками хрустального рождественского шара величиной со Вселенную, внутри которого пленительное колдовство Неведомого… Прошлое – настоящее – будущее так осязаемы и так неудержимы! Между двумя «поэзами» Игоря Северянина проносится Жизнь: блики, цвета, запахи, сменяющиеся, как апрельская погода, настроения. И летит она, «свежая, точно море, жаркая, точно кратер», - то галопчиком, то вальсируя, то изливаясь задумчивым романсом, то - в минуты особенного накала ярчайших эмоций - пламенея экзотическим фламенко. Короткая-короткая, яркая, хрупкая, как крылья вот этой «бабочки неулетающей».Музыкой «Из какой-то прошлой жизни…» заболеваешь! Вдруг изумленно осознаешь - она давно звучала в тебе, мучаясь безысходностью. И, может быть, и жить-то стоило только ради того, чтобы услышать ее однажды. И ходишь теперь «осиянный», посвященный в таинство преображения… Борису удалось уловить, озвучить непередаваемое, «междустрочное». Поэты «серебряного века» мечтали о таком читателе – единомышленнике, «сотворце», умеющем понимать и дочувствовать. И вот оживает жутенькая скоморошья скороговорка обреченного на голодную смерть Велимира Хлебникова, придумавшего для грядущих поколений слово «самолет», и обольстительно шуршит муаровое платье Северянинской «утонченной женщины», сбивается с ритма в ожидании небывалой встречи больное сердце Иннокентия Анненского, становятся собственными тоска по любви Арсения Тарковского, убийственная ирония и опустошенность Иосифа Бродского, ощущение невосполнимой, невозвратной утраты Набокова.Но не иллюстрация, не иллюстрация! Подтекст! И живое дыхание, ощущение себя внутри жизни, действующим лицом этой пьесы – щемящей, болючей, даже если она – сама бесшабашность! Заселение сегодняшнего ландшафта звуками, чувствами, ликами «серебряного века». Выбор стихотворений вряд ли случаен. Авторы – поэты мало схожие масштабом поэтического дарования и подробностями пребывания на Земле. Общее в них – Время, или ощущение его, миропонимание. Россия. Утраченная, бесконечно любимая, смятенная, невозвратимая, вечная. И даже если имя ее не произносится ни разу, приметы особенного «легкого дыхания», как в знаменитом Бунинском рассказе, очевидны. «И когда знамена оптом пронесет толпа, ликуя…»: эпоха, на фоне которой пытается быть счастливым герой…Со дна забвения поднял Борис Амамбаев 13 «маленьких царств». Тринадцать шедевров высоты человеческого духа. Ключ к ним – мятежный, страстный «Скрипач». Знаменательно, что Николай Гумилев посвятил эти стихи В.Брюсову, признанному лидеру символизма, оттолкнувшись от горячо любимого И.Анненского («Смычок и скрипка»), «воспитавшего» акмеистов. Вот оно – понимание сути творчества, присущее поэтам всех направлений «серебряного века»! Творчеству в жертву приносится вся жизнь. «На алтарь нашего божества мы бросаем самих себя…» (В.Брюсов)?! Расплатой за пьянящий, не знающий преград полет вдохновения – «тоскливый смертный холод» одиночества, осознание себя лишь «смычком», инструментом собственного дара, ужас перед возможной его утратой, «немотой», бессмысленность всего, кроме…В мятежной музыке Бориса Амамбаева - тоска и страсть, смятение, восторг и ликование всемогущего «скрипача». Огненными сполохами, «белеющими бурунами» вскипает, пенится, завораживает это заклятие Творчеством. «Повелительные руки» Автора, Сергея Бильченко и Дорела Бурлаку воплотили «несбывшееся», запечатлев в пространстве «образ легкий и блистающий» неизбывной, вечной любви. «Из какой-то прежней жизни хоть одно живое слово…» Олеся Рудягина, Председатель Ассоциации русских писателей Молдовы