Возвращение Вертинского

На малой сцене столичного театра имени Чехова начались премьерныепоказы музыкально-поэтической исповеди "Александр Вертинский. БалГосподень".Фигура выдающегося артиста и барда, отца двух известных италантливых красавиц актрис, не раз привлекала внимание потомков.Помнится, в одном из давних спектаклей чеховцев контрастом сугубореволюционной линии выступал образ печального Пьеро, пластическиотсылавший к Вертинскому. А не так давно российский актер СергейФедотов сыграл моноспектакль по мотивам мемуаров АлександраНиколаевича.Книга воспоминаний Вертинского "Дорогой длинною" легла и в основуотличной драматургии современной украинской писательницы ОльгиГаврилюк. Пьесу привез из Киева в Кишинев актер "Ликурича"Николае Прескура - по просьбе коллег. Нелли Каменева, худруктеатра имени Чехова, девочкой видела концерт Вертинского,вернувшегося в СССР. Она не только сохранила яркие впечатления отэтого события, но и поддержала давнее стремление Юрия Андрющенкосыграть роль "русского Пьеро". Постановку и сценографиюосуществил Сильвиу Сильвиан-Фусу. Всю титаническую работу помузыкальной части взвалил на себя композитор Владимир Сливинский.Концертмейстером стала Ирина Тесеоглу. Такое блестящеесодружество людей искусства помогло создать памятник Артисту.Великому труженику, который взошел на подмостки в 1915 году и несходил с них больше сорока лет. Вертинский и умер на гастролях:сердце не выдержало чудовищной многолетней нагрузки.Юрий Андрющенко блистательно подтвердил свое звание мастераискусства. Два часа он единовластно царит над зрительным залом,создавая образ пронзительной глубины. Дело даже не во внешнем -поразительном - сходстве. Вживую, без всякой "фанеры", он поет"ариетки" Вертинского, подобно своему герою, каждую превращая вмаленький спектакль. И порой кажется, что песни, знакомые допоследней строчки, рождаются именно сейчас, в это мгновение.Перед нами не имитация, не подражание, но тонкая стилизация. Нетдаже знаменитого грассирования (Александр Николаевич невыговаривал "Р"), есть легкое звучание "в нос" и очень точноепластическое решение образа, включая отличительную приметуВертинского - выразительную игру рук.Оригинальное контрастно-двухцветное решение сцены подсказаносамим героем. Сперва он выступал в белом балахоне Пьеро, затем вчерном. Потом от печального клоуна осталась лишь белая маска иярко-красные губы. Всю последующую жизнь Александр Николаевичвсходил на сцену в черном фраке, цилиндре и белой манишке.Черно-белыми стали и чемоданы - символ скитальческой жизниэмигранта и бесконечных гастролей по всему миру.Рассказ о "дороге длинной" ведется от первого лица. Вот сгреческим паспортом (иностранный документ позволял эмигрантуработать) Вертинский возвращается из Константинополя в Бессарабиюи с ностальгией смотрит на другой берег Днестра, такой близкий итакой недостижимый. Не правда ли, актуально? Здесь, на нашейземле, рождается чудная песня о "степи молдаванской"... Вот онвернулся на родину, любим народом, но не может ни выпуститьпластинку, ни записать любимые стихи (Александр Николаевич былблистательным чтецом), о нем молчит пресса - "не было сигналаосветить". Чтобы содержать семью, ему приходится давать по 24концерта в месяц. Поразительно, но молодой Андрющенко на глазахпреображается в старого и бесконечно усталого человека.В конце спектакля мы слышим в записи голос самого Вертинского,актер только пантомимически отыгрывает старую песню, как быпрощаясь с ней.На предпремьерную репетицию - прогон - пригласили публикуискушенную. Коллеги по театральному цеху, журналисты, завзятыетеатралы после просмотра в едином порыве встали и устроилисоздателям спектакля овацию. За то, что давным-давно написанныепесни прозвучали актуальней иных газетных передовиц. За наши "сныо России" и не понятую Россией нашу любовь к ней. За возвращениеВертинского. Александра ЮНКО.