Щтирлиц. Операция Игельс. Глава 2.

ГЛАВА 2 В кабинете Мюллера стоял сейф, в котором Мюллер хранил дела на всехсотрудников Рейха. Он часто с любовью залезал в свой сейф за очереднымделом, чтобы пополнить его, восстановить в памяти, просто полистать илипривести в действие. Но последнее случалось редко, ибо Мюллер, какистинный коллекционер, не любил расставаться с делами своих подопечных.Сейфы с делами были почти у всех сотрудников Рейха, кроме Штирлица, нотакого обширного собрания сочинений не было ни у кого, даже у самогоКальтенбруннера. Это было маленькое и невинное хобби шефа гестапо. В егоколлекции были Гиммлер, Геббельс, Шелленберг, Борман, Штирлиц и даже самКальтенбруннер. Обергруппенфюрер сидел у камина и листал дело Бормана, это было одноиз самых объемных дел в его сейфе. Мюллер насвистывал арию Мефистофиля изФауста и перечитывал любимые строки. Партайгеноссе Борман был мелкий пакостник. Если Борману не удавалосьдосадить кому-нибудь, он считал прожитый день пропавшим. Если жеполучалось кому-нибудь нагадить, Борман засыпал спокойно, с доброй,счастливой улыбкой на лице. Любимая собачка Бормана, которая жила в егокабинете, кусала офицеров за ноги, и поэтому всем приходилось ходить поРейху в высоких сапогах. Мюллер, у которого было плоскостопие, от этогоочень страдал. Однажды он имел неосторожность зайти в кабинет Бормана вкедах и был злостно укушен за левую ногу. Собачку пришлось отравить. С техпор они с Борманом стали злейшими врагами. Борман был любитель подкладывать кнопки на стулья, рисовать на спинахофицеров мелом неприличные слова, натягивать в темных коридорах сложныесистемы веревочек, споткнувшись о которые несчастная жертва в лучшемслучае падала или обливалась водой, в худшем - получала по головекирпичом. Особенной любовью Бормана пользовались ватерклозеты. Какиетолько гадости он не писал на дверях и стенах об офицерах Рейха, а иногдаперерисовывал из французских бульварных журналов непристойные картинки.Под одной из таких картинок он подписал "это Ева Браун". Фюрер оскорбилсяи поручил ему же, Борману, выяснить, кто это сделал. Два месяца все вРейхе пресмыкались перед Борманом, а Штирлиц даже придумал версию, чтобыоградить себя от подозрений, что это сделал китайский шпион. В концеконцов пострадал адмирал Канарис, который неосторожно выиграл у Бормана впреферанс его новую секретаршу. Секретарши были второй страстью Бормана.Он то и дело увольнял одних и нанимал других, менялся секретаршами сГиммлером, Шелленбергом, просил подарить секретаршу Мюллера, но Мюллеротказал. В Рейхе Бормана не любили, но побаивались. Кому же приятно видетьсвое имя на стене сортира? Борман был толст, лыс и злопамятен. А сам Борман в это время былзанят делами. Острым ножом он вырезал на двери туалета надпись: "ШТИРЛИЦ -СКОТИНА И РУССКИЙ ШПИОН". Удовлетворенно чмокнув, Борман дернул заверевочку и вышел. Он тщательно вымыл руки и с чувством выполненного долганаправился в свой кабинет. День обещал быть удачным. В кабинете Борман открыл сейф, запертый на семь секретных замков ипросунул голову внутрь. Вчера он повесил в сейфе табличку на русскомязыке: "Руским развечикам смареть заприщено!" Кто-то красным карандашомисправил ошибки и подписал: "Борман дурак". Борман достал русско-немецкийсловарь, перевел и логически помыслил: "Кто-то исправил ошибки... значиткто-то залез в сейф... это не я... значит это русский шпион... и плюс ковсему он лично знает Бормана. Следовательно, я его тоже знаю". Борман надолго задумался. Через полчаса он догадался поискатьотпечатки пальцев. Еще через полчаса он их нашел. Видимо, русскийразведчик ел тушенку. Банка стояла тут же, в сейфе. "Здесь чувствуетсяработа Штирлица. Интересно, что сказал бы Кальтенбруннер?" Борманвздохнул. Со Штирлицем связываться не стоило, все равно что-нибудьпридумает, еще и сам виноват окажешься. Это знали все. Борман еще развздохнул и достал из сейфа дело пастора Шлага. За пастором он следил давнои с интересом. Этот человек имел обширную женскую клиентуру. Пастор бегалза любыми женщинами: старыми и молодыми, красивыми и не очень, замужними инаоборот, и женщины отвечали ему взаимностью, что Бормана, которогоженщины не любили, очень удивляло и даже сердило. "Зачем одному человеку столько женщин? Я понимаю, если бы они были,во-первых, секретаршами, во-вторых, у меня, а так... Наверно, он работаетна чью-то разведку. Скорее всего, это не наша разведка. Следовательно,иностранная, - Борман поднял палец вверх. - Его надо пощупать..." И Борман, позвонив Айсману, отдал распоряжение. От сильного удара ноги дверь распахнулась, и в кабинет вошел хмурый изаспанный Штирлиц. - Борман! Дай закурить! "У Штирлица кончились папиросы, - подумал Борман, протягиваяпортсигар с профилем фюрера, - значит он много курил. Много курят, когдадумают, значит он много думал. Штирлиц просто так не думает, значит, ончто-то замышляет." И Борман посмотрел в честные глаза Штирлица. - Как дела? - Плохо. "Я, как всегда, прав! - обрадовался Борман. - Точно что-то замышляет!Надо его пощупать." - Не хочешь ли кофе? - Нет, - Штирлица передернуло. - Лучше пива. Борман нажал на кнопку, и вошла секретарша. Штирлиц ее раньше невидел. - Новенькая? - Да, - похвалился Борман. - А ничего, - одобрил Штирлиц. - Мне тоже нравится, - сказал польщенный Борман. - Пива принеси,дорогая. - Слушаюсь, партайгеноссе. Секретарша принесла пива и стала ждать дальнейших распоряжений. - Можешь идти, - махнул рукой Борман. Секретарша, разочарованно покачивая бедрами, вышла. Штирлиц оторвалвзгляд от двери и взял кружку с пивом. - Садись, - предложил Борман, подставляя стул. Штирлиц привычным жестом смахнул со стула кнопки и сел. "Заметил, -ядовито подумал Борман, - Штирлица на кнопки не возьмешь. Чувствуется рукаМосквы." Глаза Штирлица потеплели. - Хорошее пиво, - сказал он. "Темнит, сукин кот. Обмануть хочет. Нет, брат Исаев, не на тогонапал. А не сыграть ли мне с ним шутку? Что если ему очень тонконамекнуть, что им интересуется Ева Браун?" - Штирлиц! Да ведь вами интересуется Ева Браун! - вскричал Борман. Штирлиц поперхнулся. С Евой Браун он встречался всего один раз, и тотна приеме у фюрера. Штирлиц был о себе высокого мнения, как о мужчине, ноэта мысль никогда не приходила ему в голову. "Ева Браун может стать ценным агентом. Надо запросить центр." Штирлиц встал и высморкался в занавеску. "Клюнет или нет?" - подумал Борман. Штирлиц посмотрел в окно. - Какие ножки у этой крошки! - сказал он стихами, - Смотри, Борман. Борман достал из стола цейсовский бинокль и пошел к Штирлицу. Минутуони молчали. За это время Штирлиц успел обдумать слова Бормана, а Бормандогадался, что Штирлиц его отвлек. "Водит за нос", - подумал Борман и ловко перевел разговор в другоерусло. - Послушай, Штирлиц, у тебя такие обширные связи. Не мог бы тыдостать умненькую собачку с острыми зубами? - Могу. "Этот все может", - подумал Борман. Штирлиц часто обещал что-либо Борману, как, впрочем, и всемостальным, но никогда ничего не делал. Штирлиц стрельнул у Бормана еще парочку сигарет, механически сунуллежащее на столе дело под мышку и направился к выходу. Борман бросился к столу и резко открыл верхний ящик. Около самойдвери в десяти сантиметрах от пола натянулась бельевая веревка. Штирлицрезко перепрыгнул через нее, и, сказав "До свидания", скрылся за дверью. "Профессионал!"- простонал Борман. Да, Штирлиц был профессионалом. Он не стал листать украденное дело вкоридоре, как поступил бы на его месте английский или парагвайский шпион,а выбрал самое укромное место в Рейхе. Войдя в ватерклозет Штирлиц обнаружил свежую надпись "ШТИРЛИЦ -СКОТИНА И РУССКИЙ ШПИОН". Штирлиц старательно зачеркнул слово "ШПИОН" инадписал слово "РАЗВЕДЧИК", а внизу приписал "БОРМАН - ТОЖЕ СКОТИНА". Здесь же он пролистал дело пастора Шлага. В голове его началсозревать еще неясный, но уже план.