Число зверя. Этничность, как человеческая форма животного состояния
Что было после этого, рожденные в СССР помнят хорошо. Для молодого поколения напомню краткое содержание предыдущих серий нашей новейшей истории. Демонстрации «коренных» под лозунгом: «Чемодан, вокзал, Россия». Этнократический режим. Гражданская война в Приднестровье. Территориальный раскол и без того крошечной страны. Массовый исход «некоренных». Обвал экономики. Деградация медицины, образования и культуры. Массовый исход «коренных» на заработки в Россию и Европу. Депопуляция. Жопа! Не будем спорить, от кого произошел человек. Но даже сторонники божественного происхождения вряд ли станут оспаривать тот факт, что животное начало сильно сказывается в нашем поведении. После работ К. Лоренца о сходстве агрессивных поведенческих моделей людей и зверей эта точка зрения является общепринятой. Член нацистской партии с 1938 года Лоренц приобрел богатый эмпирический материал для своих теоретических выводов во время пребывания на Восточном фронте и в советском плену.
З. Фрейд утверждал, что выход из животного состояния в человеческое произошел благодаря трем запретам: на кровосмешение, на каннибализм, на человекоубийство. Нарушители первых двух вызывают у подавляющего большинства людей столь сильное омерзение, что можно считать эти табу позавчерашними рубежами обороны человечности. А вот подавляющее число случаев человекоубийства до сих не попадает под действие уголовного кодекса и осуждение групповой морали. Это утверждение утратит свою парадоксальность, если мы вспомним, что истребление людей происходит, прежде всего, во время межгосударственных войн, когда убивающие «чужих» рассматриваются «своими» в качестве героев. Объединение против «чужаков», чаще всего, в том числе и во многих случаях внутригосударственных конфликтов, осуществляется по этническому принципу. Таким образом, этническое самосознание является основной сферой, где не очень человеческое искушается очень животным.
Этничность выступает древнейшим и по сей день наиболее значимым видом групповой солидарности. Этимология сменяющихся со временем этнических форм: род, племя, народность, нация (лат. Natio, от natus «рожденный») – свидетельствует, что представители одного этноса считают «своих» кровными родственниками, имеющими общего «тотемного» предка. Изначальное зоологическое понимание «кровной общности» с переходом к земледелию дополняется ботанической метафорой «общей почвы» – «родины», «отечества», на которой данный этнос произрастает спокон веков. Солдаты всех армий мира клянутся Народом и Родиной с прописной буквы:«Клянусь <…> до последнего дыхания быть преданным своему Народу, <…> выступить на защиту моей Родины». Такое написание ключевых для этнического сознания слов подчеркивает сакральное отношение к уникальным для клянущегося ценностям «своих» крови и почвы.
В связи со страхом и трепетом, порождаемым причащением к зооботанической святыне этничности, мы понимаем, что, при всех разглагольствованиях о «духовных скрепах», язык и культура остаются «вторичными половыми признаками» этноса. О справедливости такого утверждения могут, например, свидетельствовать общеизвестные случаи, когда сторонники кровно-почвенного подхода отказывают выдающимся прозаикам и поэтам, писавшим на русском языке, в звании русского писателя, по причине их вредоносного еврейского происхождения.
«Биологическая» этничность, сакрализованная архаичными верованиями в общего тотемного предка, приспосабливает к себе и «модернизированные» религиозные системы. Не только религии племенные, вроде иудаизма, но и мировые – в значительной мере «этнизируются» в качестве «веры предков». Подчинение самых возвышенных религий грубой кровно-почвенной этничности ярчайшим образом подтверждается фактом многочисленных войн во имя торжества религии («Так, за царя, за родину, за веру!»), одной из главных заповедей которой является: «Не убий!».
Этничность, сознаваемая, как общность людей, связанных кровью, почвой и верой, формирует пресловутую готтентотскую мораль: «Когда забирают у нас – это плохо. Когда забираем мы – это хорошо».Нравственный принцип, оказавшийся у наивного готтентота на языке, занимает центральное место в умах всех одержимых ценностями этничности. Согласно этнической этике, вполне оправданными выступают так называемые двойные стандарты поведения. То что считается недопустимым в отношении «своих»: обман, притеснение, грабеж, насилие, убийство, – может применяться к «чужим», ради блага «своего» этноса. Даже в тех случаях, когда деяния против «чужаков» нарушают национальный уголовный кодекс, этническая мораль зачастую оправдывает их «интересами нации».
Приведу единственный пример. 18 февраля 2004 лейтенант азербайджанской армии Рамиль Сафаров, пребывая в Будапеште на курсах программы «Партнерство во имя мира», ночью зарубил топором спящего лейтенанта армянской армии Гургена Маргаряна. В Венгрии его приговорили к пожизненному заключению. В 2012 году правительство Азербайджана объявило о желании закупить венгерские государственные облигации на сумму 3 миллиарда евро. В качестве жеста доброй воли венгры отправили Сафарова для отбытия пожизненного заключения в Азербайджан. Убийцу встречали на родине, как национального героя. Он был выпущен из под стражи прямо в бакинском аэропорту, помилован президентом страны, пожалован званием майора и одарен квартирой. Все эти мероприятия торжественно освещались в СМИ. С точки зрения «своих», герой отомстил «чужим» за национальное унижение оккупации «исконно азербайджанского» Карабаха (Шура Буртин. Топором и пером. Почему, чтобы стать совестью нации надо стать врагом народа? // Русский репортер. 2013. 12 ноября. URL: http://rusrep.ru/article/2013/11/10/aylisli/).
Случаи оправдания уголовных преступлений «своих» не исключение, а скорее правило для этнического сознания. «Они» всегда злоумышляют и совершают злодеяния первыми. Нападая на них сегодня, «мы» только восстанавливаем историческую справедливость, нарушенную ими в палеолите, или же предупреждаем их неминуемую будущую агрессию. В любом случае, «их» вина всегда больше «нашей». Двойные этнические стандарты формируют убеждение, что представители «чужих» этносов (всех или некоторых) являются не совсем людьми, а то и нелюдями, животными.
Нельзя не упомянуть и том, что игра на этнических чувствах является, особенно после европейских революций 1848-49 годов, одним из инструментов манипуляции «низами» со стороны общественных «верхов». С помощью «национальной гордости» правящие классы не раз переключали «вертикальное» социальное недовольство, в безопасное для них «горизонтальное» этническое направление. Свежий пример,взрывной рост цен на картофель, основную пищу небогатых россиян, и синхронный этнический взрыв вокруг овощной базы в Бирюлеве. Все сделано по правилам игры в этнические бирюльки: виновники указаны, пар выпущен, сверхприбыли гарантированы.
Можно сказать, что этничность – человеческая форма животного состояния. Основанный на этнической морали звериный принцип: «Сильный жрет слабого», – к сожалению, доминирует на протяжении всей мировой истории.
Но если бы он был единственным, человечество никогда бы не вступило в информационную цивилизацию. Мы бы, как и наши далекие предки, жили бы враждующими стаями в пещерах и питались бы сырой человечиной. Развитие технологий немыслимо без постоянного расширения общения.
Для этого было необходимо преодолеть животный страх перед чужаком. Снятие страха проходило,с одной стороны, за счет медленного расширения понятия «свой», надстраивания над старыми этническими формами новых, более обширных. С другой, – за счет постепенного «очеловечивания» представлений о чужаке. Благодаря формированию различных видов внеэтнической морали (религиозной, государственной, «классовой» и т.д.), стало возможным, в ряде случаев долговременное, существование полиэтничных государств.
Одним из эффективных менеджеров снятия межэтнических барьеров стал апостол Павел, превративший христианство из иудейской секты в надэтническую общность. Тезис: «Несть иудей, ни эллинъ, несть рабъ, ни свободь, несть мужеский пол, ни женский, вси бо вы едино есте о Христе Иисусе» – утверждает, что есть общности более значимые для человека, чем образованные по этническим, юридическим и гендерным признакам. На его основе постепенно вызрело светское понятие о первичности персонального человеческого состояния относительно любого группового, в том числе, кровно-почвенного этнического.
Два начала – персонально-человеческое и этническая «групповуха» – противоборствуют в душе каждого из нас. И в этом смысле мера вовлеченности в «свою» этничность свидетельствует о «числе зверя» – доле животного начала в структуре личности.
Совершенно неверно было бы приравнивать персональную по своей природе человечность к эгоистическому индивидуализму, так же, как стайную этничность – к альтруистическим «соборным» ценностям. Всем прекрасно известно, как этнические верхушки под лозунгами защиты народных интересов обустраивают свое индивидуальное благополучие. В свою очередь, сторонникам человечности «соборность» отнюдь не чужда. Только мыслят они ее поверх этнических барьеров. В наши дни все больше людей включают в понятие «свои» все население нашей планеты.
На основе двух начал нашей души в конце XVIII в. были сформулированы два существенно отличных принципа этничности Нового времени: «французской» гражданской нации, в самой полной мере воплотившегося в США, и «немецкой» этнической нации, наиболее «чистом» виде реализованного у себя на родине и почти во всех странах Восточной Европы во второй четверти прошлого века.
История показывает, к каким последствиям приводит последовательная реализация идей этнической и гражданской наций.
Этнократические режимы, установившиеся во многих европейских странах после Первой мировой войны, принесли неисчислимые несчастья не только этническим меньшинствам, но и, в огромной мере, «своим» народам, ради счастья которых, вроде бы, действовали лидеры радикального национализма. Потери, понесенные тогда, во многих отношениях не удалось восполнить до сих пор. При всей своей экономической мощи вполне себе «гражданская» современная германская нация так и не смогла вернуть передовых позиций в науке, литературе, искусстве, которые она занимала до прихода к власти гитлеровских «этнократов».
В совершенно другом направлении, чем в Восточной Европе межвоенного периода, развивались межэтнические отношения в США. На основе гражданской нации здесь постепенно удалось преодолеть тяжелейшее наследие геноцида индейцев, рабства и сегрегации негров. Наличие «социальных лифтов» для талантливых «чужаков» является залогом динамичного развития американского общества, в том числе и в таких престижных сферах современной культуры, как наука, литература, «промышленные» виды искусства, вроде бродвейских мюзиклов и голливудских кинофильмов.
Неустанно проводя глобальный конкурс: «Алло, мы ищем таланты», – американская гражданская нация усиливает свои мощь и благосостояние. Благодаря последовательному неэтническому подходу, Америка по числу нобелевских лауреатов за всю историю премии в 2,5 раза превосходит следующую за ней Великобританию и в 10 раз Россию. Когда с нескрываемой завистью утверждают, что богатые «пиндосы покупают мозги», хочется спросить, а что, кроме ксенофобии, мешает делать это другим небедным странам? Например, стране, которая поставила абсолютный олимпийский рекорд по затратам на проведение Олимпийских игр в Сочи.
«Проксения» американцев распространяется даже на самую закрытую от «чужаков»во всех странах сферу политики. Достаточно назвать имена эмигрантов первой волны: З. Бжезинского, Г. Киссинджера, М. Олбрайт. Символом возможностей карьерного роста для «пришельцев» является избрание президентом США сына чернокожего кенийца, внука знахаря – Барака Хусейна Обамы. Подобное оказалось по нравственным силам только еще одной гражданской нации – французской, избравшей себе в президенты «подъевренного» и, вроде бы даже, ужос-ужос-ужос!, «прицыганенного» венгра Саркози.
Разумеется, что в Америке есть межэтнические конфликты интересов. Есть и засилье так называемых WASP – белых англосаксонских протестантов. Но относительно большинства других стран этничность здесь в меньшей мере влияет на возможности карьерного роста, что обеспечивает большие возможности развития американского общества. И еще важная оговорка: Я не поддерживаю внешнюю агрессивную политику США. Настоятельно прошу схватывающих на лету молдавских русофонов прочесть последнее предложение 3 (прописью – три) раза! Данный пассаж является гимном не Америке с ее достоинствами и недостатками, но эффективному принципу гражданской нации. Принципу, которому большинство восточноевропейских народов, переживших этнократическую катастрофу Второй мировой войны, упорно не желают следовать.
Следует отметить, что и почивший в Бозе СССР в ряде отношений также был гражданской нацией. Посещая по издательским делам институты Академии наук, вузы, музеи, я постоянно общаюсь с коренными москвичами – башкирами, казахами, армянами и другими представителями бывших советских народов. Можно предположить, что такое широкое включение в интеллектуальную элиту представителей различных этносов было одним из факторов динамичного развития СССР в первую половину его существования. Смею предположить, что на гибель Советского союза в немалой степени повлияла заложенная при его основании бомба замедленного этнического действия. Сконструированные, благодаря «ленинской национальной политике», этнические «социалистические нации», стали теми швами, по которым разошлась плоть супердержавы.
Скорость впадения в звериную архаику обществ, одержимых этничностью, во много раз опережает долголетние усилия очеловечивающей модернизации. Понадобилось пару лет приснопамятной «перестройки», чтобы «коренные» преподаватели научного коммунизма Кишиневского государственного университета имени Ленина перешли от заклинаний о пролетарском интернационализме к осторожным разговорам о любви к «своему» народу и его культуре и, чуть погодя, к категорическому императиву: «Нация – превыше всего!».
Что было после этого, рожденные в СССР помнят хорошо. Для молодого поколения напомню краткое содержание предыдущих серий нашей новейшей истории. Демонстрации «коренных» под лозунгом: «Чемодан, вокзал, Россия». Этнократический режим. Гражданская война в Приднестровье. Территориальный раскол и без того крошечной страны. Массовый исход «некоренных». Обвал экономики. Деградация медицины, образования и культуры. Массовый исход «коренных» на заработки в Россию и Европу. Депопуляция. Жопа!
Жопа полная! Но животная архаика этничности до сих пор блокирует мыслительные способности большинства сограждан. Третье десятилетие прозябания никак не влияет на приверженность зоологическим взглядам на мир. Неудачи объясняются происками России или Румынии-Евросоюза-Америки и их «пятых колонн» внутри страны. Спасение видится под лозунгом: «Больше этнократии!». Реализация этого призыва в нынешних молдавских условиях может означать только одно – установление откровенной фашистской диктатуры.
Я еще вернусь к нашему полиэтничному зверинцу. Продолжение следует.
Эрлих Сергей
Историк, политолог, эксперт
З. Фрейд утверждал, что выход из животного состояния в человеческое произошел благодаря трем запретам: на кровосмешение, на каннибализм, на человекоубийство. Нарушители первых двух вызывают у подавляющего большинства людей столь сильное омерзение, что можно считать эти табу позавчерашними рубежами обороны человечности. А вот подавляющее число случаев человекоубийства до сих не попадает под действие уголовного кодекса и осуждение групповой морали. Это утверждение утратит свою парадоксальность, если мы вспомним, что истребление людей происходит, прежде всего, во время межгосударственных войн, когда убивающие «чужих» рассматриваются «своими» в качестве героев. Объединение против «чужаков», чаще всего, в том числе и во многих случаях внутригосударственных конфликтов, осуществляется по этническому принципу. Таким образом, этническое самосознание является основной сферой, где не очень человеческое искушается очень животным.
Этничность выступает древнейшим и по сей день наиболее значимым видом групповой солидарности. Этимология сменяющихся со временем этнических форм: род, племя, народность, нация (лат. Natio, от natus «рожденный») – свидетельствует, что представители одного этноса считают «своих» кровными родственниками, имеющими общего «тотемного» предка. Изначальное зоологическое понимание «кровной общности» с переходом к земледелию дополняется ботанической метафорой «общей почвы» – «родины», «отечества», на которой данный этнос произрастает спокон веков. Солдаты всех армий мира клянутся Народом и Родиной с прописной буквы:«Клянусь <…> до последнего дыхания быть преданным своему Народу, <…> выступить на защиту моей Родины». Такое написание ключевых для этнического сознания слов подчеркивает сакральное отношение к уникальным для клянущегося ценностям «своих» крови и почвы.
В связи со страхом и трепетом, порождаемым причащением к зооботанической святыне этничности, мы понимаем, что, при всех разглагольствованиях о «духовных скрепах», язык и культура остаются «вторичными половыми признаками» этноса. О справедливости такого утверждения могут, например, свидетельствовать общеизвестные случаи, когда сторонники кровно-почвенного подхода отказывают выдающимся прозаикам и поэтам, писавшим на русском языке, в звании русского писателя, по причине их вредоносного еврейского происхождения.
«Биологическая» этничность, сакрализованная архаичными верованиями в общего тотемного предка, приспосабливает к себе и «модернизированные» религиозные системы. Не только религии племенные, вроде иудаизма, но и мировые – в значительной мере «этнизируются» в качестве «веры предков». Подчинение самых возвышенных религий грубой кровно-почвенной этничности ярчайшим образом подтверждается фактом многочисленных войн во имя торжества религии («Так, за царя, за родину, за веру!»), одной из главных заповедей которой является: «Не убий!».
Этничность, сознаваемая, как общность людей, связанных кровью, почвой и верой, формирует пресловутую готтентотскую мораль: «Когда забирают у нас – это плохо. Когда забираем мы – это хорошо».Нравственный принцип, оказавшийся у наивного готтентота на языке, занимает центральное место в умах всех одержимых ценностями этничности. Согласно этнической этике, вполне оправданными выступают так называемые двойные стандарты поведения. То что считается недопустимым в отношении «своих»: обман, притеснение, грабеж, насилие, убийство, – может применяться к «чужим», ради блага «своего» этноса. Даже в тех случаях, когда деяния против «чужаков» нарушают национальный уголовный кодекс, этническая мораль зачастую оправдывает их «интересами нации».
Приведу единственный пример. 18 февраля 2004 лейтенант азербайджанской армии Рамиль Сафаров, пребывая в Будапеште на курсах программы «Партнерство во имя мира», ночью зарубил топором спящего лейтенанта армянской армии Гургена Маргаряна. В Венгрии его приговорили к пожизненному заключению. В 2012 году правительство Азербайджана объявило о желании закупить венгерские государственные облигации на сумму 3 миллиарда евро. В качестве жеста доброй воли венгры отправили Сафарова для отбытия пожизненного заключения в Азербайджан. Убийцу встречали на родине, как национального героя. Он был выпущен из под стражи прямо в бакинском аэропорту, помилован президентом страны, пожалован званием майора и одарен квартирой. Все эти мероприятия торжественно освещались в СМИ. С точки зрения «своих», герой отомстил «чужим» за национальное унижение оккупации «исконно азербайджанского» Карабаха (Шура Буртин. Топором и пером. Почему, чтобы стать совестью нации надо стать врагом народа? // Русский репортер. 2013. 12 ноября. URL: http://rusrep.ru/article/2013/11/10/aylisli/).
Случаи оправдания уголовных преступлений «своих» не исключение, а скорее правило для этнического сознания. «Они» всегда злоумышляют и совершают злодеяния первыми. Нападая на них сегодня, «мы» только восстанавливаем историческую справедливость, нарушенную ими в палеолите, или же предупреждаем их неминуемую будущую агрессию. В любом случае, «их» вина всегда больше «нашей». Двойные этнические стандарты формируют убеждение, что представители «чужих» этносов (всех или некоторых) являются не совсем людьми, а то и нелюдями, животными.
Нельзя не упомянуть и том, что игра на этнических чувствах является, особенно после европейских революций 1848-49 годов, одним из инструментов манипуляции «низами» со стороны общественных «верхов». С помощью «национальной гордости» правящие классы не раз переключали «вертикальное» социальное недовольство, в безопасное для них «горизонтальное» этническое направление. Свежий пример,взрывной рост цен на картофель, основную пищу небогатых россиян, и синхронный этнический взрыв вокруг овощной базы в Бирюлеве. Все сделано по правилам игры в этнические бирюльки: виновники указаны, пар выпущен, сверхприбыли гарантированы.
Можно сказать, что этничность – человеческая форма животного состояния. Основанный на этнической морали звериный принцип: «Сильный жрет слабого», – к сожалению, доминирует на протяжении всей мировой истории.
Но если бы он был единственным, человечество никогда бы не вступило в информационную цивилизацию. Мы бы, как и наши далекие предки, жили бы враждующими стаями в пещерах и питались бы сырой человечиной. Развитие технологий немыслимо без постоянного расширения общения.
Для этого было необходимо преодолеть животный страх перед чужаком. Снятие страха проходило,с одной стороны, за счет медленного расширения понятия «свой», надстраивания над старыми этническими формами новых, более обширных. С другой, – за счет постепенного «очеловечивания» представлений о чужаке. Благодаря формированию различных видов внеэтнической морали (религиозной, государственной, «классовой» и т.д.), стало возможным, в ряде случаев долговременное, существование полиэтничных государств.
Одним из эффективных менеджеров снятия межэтнических барьеров стал апостол Павел, превративший христианство из иудейской секты в надэтническую общность. Тезис: «Несть иудей, ни эллинъ, несть рабъ, ни свободь, несть мужеский пол, ни женский, вси бо вы едино есте о Христе Иисусе» – утверждает, что есть общности более значимые для человека, чем образованные по этническим, юридическим и гендерным признакам. На его основе постепенно вызрело светское понятие о первичности персонального человеческого состояния относительно любого группового, в том числе, кровно-почвенного этнического.
Два начала – персонально-человеческое и этническая «групповуха» – противоборствуют в душе каждого из нас. И в этом смысле мера вовлеченности в «свою» этничность свидетельствует о «числе зверя» – доле животного начала в структуре личности.
Совершенно неверно было бы приравнивать персональную по своей природе человечность к эгоистическому индивидуализму, так же, как стайную этничность – к альтруистическим «соборным» ценностям. Всем прекрасно известно, как этнические верхушки под лозунгами защиты народных интересов обустраивают свое индивидуальное благополучие. В свою очередь, сторонникам человечности «соборность» отнюдь не чужда. Только мыслят они ее поверх этнических барьеров. В наши дни все больше людей включают в понятие «свои» все население нашей планеты.
На основе двух начал нашей души в конце XVIII в. были сформулированы два существенно отличных принципа этничности Нового времени: «французской» гражданской нации, в самой полной мере воплотившегося в США, и «немецкой» этнической нации, наиболее «чистом» виде реализованного у себя на родине и почти во всех странах Восточной Европы во второй четверти прошлого века.
История показывает, к каким последствиям приводит последовательная реализация идей этнической и гражданской наций.
Этнократические режимы, установившиеся во многих европейских странах после Первой мировой войны, принесли неисчислимые несчастья не только этническим меньшинствам, но и, в огромной мере, «своим» народам, ради счастья которых, вроде бы, действовали лидеры радикального национализма. Потери, понесенные тогда, во многих отношениях не удалось восполнить до сих пор. При всей своей экономической мощи вполне себе «гражданская» современная германская нация так и не смогла вернуть передовых позиций в науке, литературе, искусстве, которые она занимала до прихода к власти гитлеровских «этнократов».
В совершенно другом направлении, чем в Восточной Европе межвоенного периода, развивались межэтнические отношения в США. На основе гражданской нации здесь постепенно удалось преодолеть тяжелейшее наследие геноцида индейцев, рабства и сегрегации негров. Наличие «социальных лифтов» для талантливых «чужаков» является залогом динамичного развития американского общества, в том числе и в таких престижных сферах современной культуры, как наука, литература, «промышленные» виды искусства, вроде бродвейских мюзиклов и голливудских кинофильмов.
Неустанно проводя глобальный конкурс: «Алло, мы ищем таланты», – американская гражданская нация усиливает свои мощь и благосостояние. Благодаря последовательному неэтническому подходу, Америка по числу нобелевских лауреатов за всю историю премии в 2,5 раза превосходит следующую за ней Великобританию и в 10 раз Россию. Когда с нескрываемой завистью утверждают, что богатые «пиндосы покупают мозги», хочется спросить, а что, кроме ксенофобии, мешает делать это другим небедным странам? Например, стране, которая поставила абсолютный олимпийский рекорд по затратам на проведение Олимпийских игр в Сочи.
«Проксения» американцев распространяется даже на самую закрытую от «чужаков»во всех странах сферу политики. Достаточно назвать имена эмигрантов первой волны: З. Бжезинского, Г. Киссинджера, М. Олбрайт. Символом возможностей карьерного роста для «пришельцев» является избрание президентом США сына чернокожего кенийца, внука знахаря – Барака Хусейна Обамы. Подобное оказалось по нравственным силам только еще одной гражданской нации – французской, избравшей себе в президенты «подъевренного» и, вроде бы даже, ужос-ужос-ужос!, «прицыганенного» венгра Саркози.
Разумеется, что в Америке есть межэтнические конфликты интересов. Есть и засилье так называемых WASP – белых англосаксонских протестантов. Но относительно большинства других стран этничность здесь в меньшей мере влияет на возможности карьерного роста, что обеспечивает большие возможности развития американского общества. И еще важная оговорка: Я не поддерживаю внешнюю агрессивную политику США. Настоятельно прошу схватывающих на лету молдавских русофонов прочесть последнее предложение 3 (прописью – три) раза! Данный пассаж является гимном не Америке с ее достоинствами и недостатками, но эффективному принципу гражданской нации. Принципу, которому большинство восточноевропейских народов, переживших этнократическую катастрофу Второй мировой войны, упорно не желают следовать.
Следует отметить, что и почивший в Бозе СССР в ряде отношений также был гражданской нацией. Посещая по издательским делам институты Академии наук, вузы, музеи, я постоянно общаюсь с коренными москвичами – башкирами, казахами, армянами и другими представителями бывших советских народов. Можно предположить, что такое широкое включение в интеллектуальную элиту представителей различных этносов было одним из факторов динамичного развития СССР в первую половину его существования. Смею предположить, что на гибель Советского союза в немалой степени повлияла заложенная при его основании бомба замедленного этнического действия. Сконструированные, благодаря «ленинской национальной политике», этнические «социалистические нации», стали теми швами, по которым разошлась плоть супердержавы.
Скорость впадения в звериную архаику обществ, одержимых этничностью, во много раз опережает долголетние усилия очеловечивающей модернизации. Понадобилось пару лет приснопамятной «перестройки», чтобы «коренные» преподаватели научного коммунизма Кишиневского государственного университета имени Ленина перешли от заклинаний о пролетарском интернационализме к осторожным разговорам о любви к «своему» народу и его культуре и, чуть погодя, к категорическому императиву: «Нация – превыше всего!».
Что было после этого, рожденные в СССР помнят хорошо. Для молодого поколения напомню краткое содержание предыдущих серий нашей новейшей истории. Демонстрации «коренных» под лозунгом: «Чемодан, вокзал, Россия». Этнократический режим. Гражданская война в Приднестровье. Территориальный раскол и без того крошечной страны. Массовый исход «некоренных». Обвал экономики. Деградация медицины, образования и культуры. Массовый исход «коренных» на заработки в Россию и Европу. Депопуляция. Жопа!
Жопа полная! Но животная архаика этничности до сих пор блокирует мыслительные способности большинства сограждан. Третье десятилетие прозябания никак не влияет на приверженность зоологическим взглядам на мир. Неудачи объясняются происками России или Румынии-Евросоюза-Америки и их «пятых колонн» внутри страны. Спасение видится под лозунгом: «Больше этнократии!». Реализация этого призыва в нынешних молдавских условиях может означать только одно – установление откровенной фашистской диктатуры.
Я еще вернусь к нашему полиэтничному зверинцу. Продолжение следует.
Эрлих СергейИсторик, политолог, эксперт