Победу над Японией одержала не бомба, а Сталин

Неужели наша ядерная политика все 70 лет была основана на лжи? Уорд Уилсон (Ward Wilson)





 


Применение Соединенными Штатами ядерного оружия против Японии во время Второй мировой войны давно уже стало предметом наполненных эмоциями дебатов. Сначала мало кто сомневался в правильности решения президента Трумэна сбросить две атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Но в 1965 году историк Гар Алперовиц (Gar Alperovitz) заявил, что хотя бомбы заставили японцев немедленно объявить о прекращении войны, лидеры этой страны все равно хотели капитулировать, и сделали бы это до начала американского вторжения, запланированного на 1 ноября. Следовательно, необходимости в применении этих бомб не было. А раз бомбардировки были не нужны для победы в войне, значит, бомбить Хиросиму и Нагасаки было неправильно. За прошедшие 48 лет в эту драку ввязались многие: кто-то вторит Альперовицу и осуждает атомные бомбардировки, а кто-то горячо спорит, что бомбардировки были высоконравственны и необходимы, поскольку они спасали жизни людей. 

Однако сторонники обеих точек зрения исходят из того, что бомбардировки Хиросимы и Нагасаки новым, более мощным оружием действительно заставили Японию капитулировать 9 августа. Они даже не подвергают сомнению полезность и целесообразность бомбардировок, не задают вопрос о том, дали ли они результат. Общепринятая точка зрения такова: да, конечно, результат они дали. Соединенные Штаты нанесли атомные удары по Хиросиме 6 августа, а по Нагасаки 9 августа, и тогда японцы, наконец, осознали опасность дальнейших бомбардировок, не выдержали и капитулировали. Такая повествовательная линия пользуется мощнейшей поддержкой. Но в ней есть три серьезных недостатка, и если рассматривать их в совокупности, они существенно ослабляют традиционное представление о причинах японской капитуляции. 

Время 

Первая проблема традиционной интерпретации заключается в сроках. И это очень серьезная проблема. В традиционном представлении все просто: ВВС США бомбят Хиросиму атомным оружием 6 августа, спустя три дня они сбрасывают еще одну бомбу на Нагасаки, и на следующий день японцы сигнализируют о том, что намерены сдаться. Вряд ли можно винить американские газеты за такие вот заголовки: «Мир на Тихом океане. Наша бомба сделала это!» 

Когда о Хиросиме повествуют американские учебники истории, там главной и решающей датой называется 6 августа – день первой атомной бомбардировки. Все элементы этого повествования сосредоточены на предыстории: как решили создать бомбу, как шли секретные исследования в Лос-Аламосе, как прошли первые, очень впечатляющие испытания, и как наступила кульминация в Хиросиме. Иными словами,  это история о Бомбе. Но в рамках истории о Бомбе невозможно объективно проанализировать решение Японии капитулировать. «История о Бомбе» уже предполагает, что роль Бомбы центральная.

С точки зрения японцев, самым важным днем второй недели августа 1945 года было не 6-е, а 9 августа. В тот день собрался Высший совет, чтобы обсудить вопрос о безоговорочной капитуляции – впервые за время войны. Высший совет состоял из шести главных членов правительства, которые в 1945 году по сути дела управляли Японией. Это был своего рода внутренний кабинет. До того дня японские руководители не рассматривали всерьез вопрос о капитуляции. Безоговорочная капитуляция (чего требовали союзники) была очень горькой пилюлей, и проглотить ее было сложно. Соединенные Штаты и Великобритания уже созывали в Европе трибуналы, чтобы судить военных преступников. А что, если они решат предать суду императора, которого японцы считали священной фигурой? Что, если они избавятся от него и полностью изменят форму государственного правления? Ситуация летом 1945 года была плохой, однако японские руководители не желали и думать об отказе от своих традиций, убеждений и образа жизни. До 9 августа. Что такого могло случиться, чтобы заставить их так внезапно и решительно поменять свою точку зрения? Что вынудило их сесть и впервые после 14 лет войны серьезно обсудить вопрос о капитуляции? 

Вряд ли это была бомбардировка Нагасаки. Бомба была сброшен поздно утром 9 августа. Произошло это уже после того, как Высший совет начал заседание по вопросу о капитуляции. А новость о бомбардировке японские руководители узнали лишь после полудня – когда в заседании совета был объявлен перерыв, поскольку оно зашло в тупик, и понадобилась встреча всего состава кабинета, чтобы продолжить обсуждение. Если говорить о сроках и времени, то бомбардировка Нагасаки не могла стать причиной и стимулом для их решения. 

Да и бомбардировка Хиросимы на эту роль не очень подходит. Бомба на этот город была сброшена тремя днями ранее. Что это за кризис такой, что для начала его обсуждения требуется три дня? Главная черта кризиса это ощущение приближающейся катастрофы и непреодолимое стремление как можно быстрее начать действовать. Могли ли японские лидеры думать о том, что Хиросима породила кризис, а потом три дня ждать, не обсуждая эту проблему? 

16 октября 1962 года, в 8 часов 45 минут утра президент Джон Кеннеди сидел в постели и читал утренние газеты, когда к нему пришел советник по национальной безопасности Макджордж Банди (McGeorge Bundy) и проинформировал, что Советский Союз тайно размещает ядерные ракеты на Кубе. За 2 часа и 45 минут создали специальный комитет, выбрали и уведомили его членов, привезли их в Белый дом и усадили за стол, чтобы обсудить, что делать в такой ситуации.

Президент Гарри Трумэн 25 июня 1950 года отдыхал в Индепенденсе, штат Миссури, когда Северная Корея отправила свои войска за 38-ю параллель и вторглась в Южную Корею. Госсекретарь Ачесон позвонил ему тем субботним утром и сообщил эту новость. За 24 часа Трумэн пролетел пол-Америки и сел со своими главными военными и политическими советниками в гостевом доме Блэр-хаус (в Белом доме тогда шел ремонт) обсуждать первоочередные меры реагирования.

Даже генерал Джордж Бринтон Макклелан (George Brinton McClellan), командовавший Потомакской армией северян в 1863 году, когда шла гражданская война (президент Линкольн печально говорил об этом человеке: «Он такой медлительный!»), потерял всего 12 часов, когда ему вручили захваченную копию приказа генерала Роберта Ли (Robert E. Lee) о вторжении в Мэриленд.

Эти руководители, как и руководители любой другой страны, реагировали на те повелительные требования, которые возникают в результате кризиса. Каждый из них за короткое время предпринял решительные действия. Как сопоставить такого рода поведение с действиями японского руководства? Если Хиросима действительно вызвала кризис, который в итоге вынудил японцев капитулировать после 14-летней войны, то почему они три дня ждали, прежде чем приступить к обсуждению? 

Кто-то может сказать, что такая задержка вполне логична. Скорее всего, они не сразу осознали значимость атомной бомбардировки. Возможно, они не знали, что это было атомное оружие, а когда поняли и осознали весь ужас последствий от его применения, то естественно решили, что им придется капитулировать. К сожалению, такое объяснение не стыкуется с фактами. 

Во-первых, губернатор Хиросимы уже в день атомной бомбардировки доложил в Токио, что город подвергся удару, в результате которого треть населения погибла, а две трети Хиросимы разрушено. Эта информация не менялась в течение нескольких следующих дней. Таким образом,  конечный результат бомбардировки был ясен с самого начала. Японские руководители узнали примерные результаты атомного нападения уже в первый день, однако действовать не стали. 

Во-вторых,  предварительный доклад группы специалистов из сухопутных войск, которая изучила обстоятельства и последствия бомбардировки Хиросимы, а также собрала свидетельства произошедшего, был подготовлен и передан наверх лишь 10 августа. Иными словами,  доклад попал в Токио уже после того, как было принято решение о капитуляции. Устный доклад (военному командованию) прозвучал 8 августа, однако подробности бомбардировки стали известны лишь спустя два дня. Следовательно, решение капитулировать было основано не на глубоком понимании ужасов, произошедших в Хиросиме.

В-третьих, японские военные хотя бы приблизительно, но понимали, что такое атомное оружие. У Японии была программа создания ядерного оружия. Некоторые военные отмечали в своих дневниках, что Хиросима была уничтожена ядерным оружием. Военный министр Анами Корэтика (Anami Korechika) ночью 7 августа даже консультировался с руководителем японской программы по созданию ядерного оружия. Поэтому утверждение о том, что японское руководство ничего не знало о ядерном оружии, не выдерживает критики. 

И наконец, есть еще одна неувязка со сроками, создающая большую проблему. 8 августа министр иностранных дел Того Сигэнори (Togo Shigenori) прибыл к премьеру Судзуки Кантаро (Suzuki Kantaro) и попросил его созвать Высший совет для обсуждения атомного удара по Хиросиме. Однако члены совета отказались. Так что кризис не нарастал день ото дня, пока, наконец,  не проявился во всей своей масштабности 9 августа. При объяснении действий японских руководителей с упором на «шок» от бомбардировки Хиросимы следует принимать во внимание тот факт, что они думали о проведении заседания с целью обсуждения бомбардировки 8 августа, но потом решили, что вопрос этот слишком незначителен. А уже на следующий день они вдруг решили встретиться и обсудить условия капитуляции. Либо эти люди подверглись приступу коллективной шизофрении, либо были какие-то другие события, ставшие подлинной причиной для обсуждения капитуляции. 

Масштабы 

В плане истории применение атомной бомбы может показаться самым важным отдельным событием в войне. Однако с точки зрения современной Японии, атомную бомбардировку непросто отличить от других событий, как непросто выделить отдельную каплю дождя посреди летней грозы. 

Летом 1945 года американские ВВС проводили одну из самых интенсивных в мировой истории кампанию по разрушению городов. В Японии бомбардировкам подверглись 68 городов, и все они были частично или полностью разрушены. Примерно 1,7 миллиона человек остались без крыши над головой, 300000 человек погибли, а 750000 получили ранения. 66 авиационных налетов проводились с применением обычного оружия, а в двух использовались атомные бомбы. Ущерб, нанесенный авиаударами с применением неядерных средств, был колоссальным. Все лето из ночи в ночь взрывались и горели японские города. Посреди всего этого кошмара разрушений и гибели вряд ли могло стать неожиданностью, что тот или иной удар не произвел большого впечатления – даже если он был нанесен удивительным новым оружием. 

Бомбардировщик B-29, летящий с Марианских островов, в зависимости от местоположения цели и высоты нанесения удара мог нести бомбовую нагрузку весом от 7 до 9 тонн. Обычно налет совершали 500 бомбардировщиков. Это значит, что при типичном авианалете с применением неядерных средств поражения на каждый город падало 4-5 килотонн. (Килотонна это тысяча тонн, и она является стандартной мерой мощности ядерного боеприпаса. Мощность хиросимской бомбы составила 16,5 килотонны, а на Нагасаки упала бомба мощностью 20 килотонн.) При обычном бомбометании разрушения были равномерными (а следовательно, более результативными); а одна, пусть и более мощная бомба теряет значительную часть своей поражающей силы в эпицентре взрыва, лишь поднимая пыль и создавая кучу обломков. Поэтому можно утверждать, что некоторые авианалеты с применением обычных бомб по своей разрушительной мощи приближались к двум атомным бомбардировкам.

Первая бомбардировка с применением обычных средств была проведена против Токио ночью с 9 на 10 марта 1945 года. Она стала самой разрушительной бомбежкой города в истории войн. Тогда в Токио сгорел примерно 41 квадратный километр городской территории. Примерно 120000 японцев погибли. Это самые большие потери от бомбардировок городов. 

Из-за того, как нам рассказывают эту историю, мы часто представляем себе, что бомбардировка Хиросимы была намного страшнее. Мы думаем, что число погибших выходит за всякие рамки. Но если составить таблицу по количеству людей, погибших во всех 68 городах в результате бомбежек летом 1945 года, то выяснится, что Хиросима по количеству погибшего гражданского населения стоит на втором месте. А если посчитать площадь разрушенных городских территорий, получится, что Хиросима четвертая. Если проверить процентную долю разрушений в городах, то Хиросима окажется на 17-м месте. Совершенно очевидно, что по масштабам ущерба она вполне вписывается в параметры авианалетов с применением неядерных средств. 

С нашей точки зрения, Хиросима это нечто стоящее особняком, что-то экстраординарное. Но если поставить себя на место японских руководителей в период, предшествовавший удару по Хиросиме, то картина будет выглядеть совсем по-иному. Будь вы одним из ключевых членов японского правительства в конце июля – начале августа 1945 года, у вас было бы примерно следующее ощущение от авианалетов на города. Утром 17 июля вам доложили бы, что ночью авиаударам подверглись четыре города: Оита, Хирацука, Нумадзу и Кувана. Оита и Хирацука разрушены наполовину. В Куване разрушения превышают 75%, а Нумадзу пострадал больше всех, потому что  90% города сгорело дотла. 

Спустя три дня вас будят и сообщают, что нападениям подверглись еще три города. Фукуи разрушен на 80 с лишним  процентов. Проходит неделя, и еще три города подвергаются ночным бомбардировкам. Спустя два дня за одну ночь бомбы падают еще на шесть японских городов, в том числе, на Итиномию, где разрушено 75% зданий и сооружений. 12 августа вы заходите в свой кабинет, а вам докладывают, что ударам подверглись еще четыре города. Среди всех этих сообщений проскальзывает информация о том, что город Тояма (в 1945 году он был размером примерно с Чаттанугу, что в Теннеси) разрушен на 99,5%. То есть, американцы сравняли с землей практически весь город. 6 августа нападению подвергся только один город – Хиросима, но согласно поступившим сообщениям, ущерб там огромен, и при авиаударе была применена бомба нового типа. Насколько этот новый авианалет выделяется на фоне других бомбежек, которые длились неделями, разрушая целые города? 

За три недели до Хиросимы ВВС США совершили налеты на 26 городов. Из них восемь (это почти треть) были разрушены либо полностью, либо сильнее, чем Хиросима (если считать, какая часть городов была уничтожена). Тот факт, что летом 1945 года в Японии было разрушено 68 городов, создает серьезное препятствие тем, кто хочет показать, что причиной капитуляции Японии стала бомбардировка Хиросимы. Возникает вопрос: если они капитулировали из-за разрушения одного города, то почему они не капитулировали, когда были уничтожены 66 других городов? 

Если японское руководство решило сдаться из-за бомбардировок Хиросимы и Нагасаки, то это значит, что их тревожили бомбежки городов в целом, что удары по этим городам стали для них серьезным доводом в пользу капитуляции. Но ситуация выглядит совсем по-другому. Спустя два дня после бомбежки Токио отставной министр иностранных дел Сидэхара Кидзюро (Shidehara Kijuro) выразил мнение, которого в то время открыто придерживались многие высокопоставленные руководители. Сидэхара заявил: «Люди постепенно привыкнут к тому, что их бомбят каждый день. Со временем их единство и решимость только окрепнут». В письме другу он отметил, что гражданам важно перетерпеть страдания, потому что «даже если погибнут, получат ранения и будут страдать от голода сотни тысяч мирных жителей, даже если будут разрушены и сожжены миллионы домов», для дипломатии понадобится определенное время. Здесь уместно вспомнить о том, что Сидэхара был умеренным политиком. 

Видимо, на самой вершине государственной власти в Высшем совете настроения были такие же. Высший совет обсуждал вопрос о том, насколько важно, чтобы Советский Союз сохранял нейтралитет – и в то же время, его члены ничего не говорили о последствиях бомбардировок. Из сохранившихся протоколов и архивов видно, что на заседаниях Высшего совета бомбежки городов упоминались всего два раза: один раз вскользь в мае 1945 года и второй раз вечером 9 августа, когда прошла обширная дискуссия по этому вопросу. Исходя из имеющихся фактов, трудно говорить о том, что японские руководители придавали хотя бы какое-то значение авианалетам на города – по крайней мере, по сравнению с  другими неотложными проблемами военного времени. 

Генерал Анами 13 августа заметил, что атомные бомбардировки страшны ничуть не больше, чем обычные авиаудары, которым Япония подвергалась на протяжении нескольких месяцев. Если Хиросима  и Нагасаки были ничуть не страшнее обычных бомбардировок, и если японское руководство не придавало этому особого значения, не считая нужным обсуждать данный вопрос подробно, то как атомные удары по этим городам могли принудить их к капитуляции? 

Стратегическая значимость 

Если японцев не беспокоили бомбежки городов в целом и атомная бомбардировка Хиросимы в частности, то что их вообще беспокоило? Ответ на этот вопрос простой: Советский Союз. 

Японцы оказались в довольно сложной стратегической ситуации. Приближался конец войны, и они эту войну проигрывали. Обстановка была плохая. Но армия по-прежнему была сильна и хорошо снабжалась. Под ружьем было почти четыре миллиона человек, и 1,2 миллиона из этого числа стояли на охране японских островов.

Даже самые неуступчивые японские руководители понимали, что продолжать войну невозможно. Вопрос заключался не в том, продолжать ее или нет, а в том, как ее завершить на лучших условиях. Союзники (Соединенные Штаты, Великобритания и прочие – вспомним, что Советский Союз в то время еще соблюдал нейтралитет) требовали «безоговорочной капитуляции». Руководство Японии надеялось, что ему удастся как-то избежать военных трибуналов, сохранить существующую форму государственной власти и некоторые из захваченных Токио территорий: Корею, Вьетнам, Бирму, отдельные районы Малайзии и Индонезии, значительную часть восточного Китая и многочисленные острова в Тихом океане. 

У них было два плана получения оптимальных условий капитуляции. Иными словами,  у них имелось два стратегических варианта действий. Первый вариант дипломатический. В апреле 1941 года Япония подписала пакт о нейтралитете с Советами, и срок действия этого пакта заканчивался в 1946 году. Группа гражданских в основном  руководителей во главе с министром иностранных дел Того Сигэнори возлагала надежду на то, что Сталина удастся убедить выступить в качестве  посредника между США и союзниками с одной стороны, и Японией с другой, чтобы урегулировать ситуацию. Хотя этот план имел мало шансов на успех, он отражал вполне здравое стратегическое мышление. В конце концов, Советский Союз заинтересован в том, чтобы условия урегулирования были не очень благоприятными для Соединенных Штатов – ведь усиление американского влияния и мощи в Азии неизменно означало бы ослабление российской власти и влияния.

Второй план был военный, и большинство  его сторонников, которых возглавлял министр армии Анами Корэтика, были людьми военными. Они возлагали надежды на то, что когда американские войска начнут вторжение, сухопутные войска императорской армии нанесут им огромные потери. Они полагали, что если удастся добиться успеха, из США удастся выбить более благоприятные условия. У такой стратегии тоже было мало шансов на успех. Соединенные Штаты были решительно настроены на то, чтобы добиться от японцев безоговорочной капитуляции. Но поскольку  в военных кругах США существовала обеспокоенность по поводу того, что потери при вторжении окажутся непомерно большими, в стратегии высшего командования Японии была определенная логика. 

Чтобы понять, какова истинная причина, вынудившая японцев капитулировать – бомбардировка Хиросимы или объявление войны Советским Союзом, надо сравнить, как два этих события повлияли на стратегическую ситуацию. После атомного удара по Хиросиме по состоянию на 8 августа оба варианта были еще в силе. Еще можно было попросить Сталина выступить посредником (в дневнике Такаги есть запись от 8 августа, которая показывает, что некоторые японские руководители все еще думали о привлечении  Сталина). Еще было возможно попытаться провести одно последнее решающее сражение и нанести противнику большой урон. Разрушение Хиросимы никак не повлияло на готовность войск к упорной обороне на берегах родных островов. Да, позади них одним городом стало меньше, но они все равно были готовы сражаться. У них было достаточно патронов и снарядов, а боевая мощь армии если и уменьшилась, то очень незначительно. Бомбардировка Хиросимы не предрешила ни один из двух стратегических вариантов Японии. 

Однако эффект от объявления Советским Союзом войны, его вторжение в Маньчжурию и на остров Сахалин был совсем иным. Когда Советский Союз вступил в войну с Японией, Сталин уже не мог выступать в качестве  посредника – теперь он был противником. Поэтому СССР своими действиями уничтожил дипломатический вариант завершения войны. Воздействие на военную обстановку было не менее драматичным. Большая часть лучших японских войск находилась на южных островах страны. Японские военные совершенно правильно предполагали, что первой целью американского вторжения станет самый южный остров Кюсю. Когда-то мощная Квантунская армия в Маньчжурии была чрезвычайно ослаблена, поскольку ее лучшие части были переброшены в Японию для организации обороны островов. Когда русские вошли в Маньчжурию, они просто смяли некогда элитную армию, и многие их части останавливались лишь тогда, когда заканчивалось топливо. 16-я армия Советов, численность которой составляла 100000 человек, высадила десант в южной части острова Сахалин. Она получила приказ сломить там сопротивление японских войск, а затем в течение 10-14 дней подготовиться к вторжению на остров Хоккайдо, самый северный из японских островов. Хоккайдо обороняла 5-я территориальная армия Японии, состоявшая из двух дивизий и двух бригад. Она сосредоточилась на укрепленных позициях в восточной части острова. А советский замысел наступления предусматривал высадку на западе Хоккайдо.

Не надо быть военным гением, чтобы понять: да, можно провести решающее сражение против одной великой державы, высадившейся на одном направлении; но невозможно отражать нападение двух великих держав, ведущих наступление с двух разных направлений. Советское наступление свело на нет военную стратегию решающего сражения, как ранее оно обесценило дипломатическую стратегию. Советское наступление стало решающим с точки зрения стратегии, ибо оно лишило Японию обоих вариантов действий. А бомбардировка Хиросимы решающей не была (потому что  никакие японские варианты она не исключила). 

Вступление Советского Союза в войну также изменило все расчеты, касающиеся времени, оставшегося для совершения маневра. Японская разведка прогнозировала, что американские войска начнут высадку лишь через несколько месяцев. Советские же войска могли оказаться собственно на японской территории в считанные дни (в течение 10 дней, если говорить точнее). Наступление Советов смешало все планы, касающиеся сроков принятия решения об окончании войны. 

А ведь японские руководители пришли к такому выводу еще за несколько месяцев до этого. На заседании Высшего совета в июне 1945 года они заявили, что если Советы вступят в войну, «это определит судьбу империи». Заместитель начальника штаба японской армии Кавабэ на том совещании заявил: «Поддержание мира в наших отношениях с Советским Союзом это непременное условие продолжения войны». 

Японские руководители упорно не желали проявлять интерес к бомбардировкам, которые уничтожали их города. Наверное, это было неправильно, когда в марте 1945 года начались авианалеты. Но к тому времена, как на Хиросиму упала атомная бомба, они были правы, считая бомбежки городов несущественной интермедией, не имеющей серьезных стратегических последствий. Когда Трумэн произнес свою знаменитую фразу о том, что если Япония не капитулирует, ее города подвергнутся «разрушительному стальному ливню», в США мало кто понимал, что разрушать там почти нечего. К 7 августа, когда Трумэн озвучил свою угрозу, в Японии оставалось лишь 10 городов с населением более 100000 человек, которые еще не подверглись бомбардировкам. 9 августа была нанесен  удар по Нагасаки, и таких городов осталось девять. Четыре из них находились на северном острове Хоккайдо, бомбить который было трудно из-за большого расстояния до острова Тиниан, где дислоцировалась американская бомбардировочная авиация. Военный министр Генри Стимсон (Henry Stimson) вычеркнул древнюю столицу Японии из списка целей для бомбардировщиков, поскольку она имела важное религиозное и символическое значение. Так что, несмотря на грозную риторику Трумэна, после Нагасаки в Японии осталось лишь четыре крупных города, которые можно было подвергать атомным ударам. 

О тщательности и размахе бомбардировок американских ВВС можно судить по следующему обстоятельству. Они разбомбили так много японских городов, что в итоге были вынуждены наносить удары по населенным пунктам с населением 30000 человек и меньше. В современном мире такой населенный пункт и городом-то назвать трудно. 

Конечно, можно было повторно нанести удар по городам, которые уже подверглись бомбардировкам зажигательными бомбами. Но эти города были уже разрушены в среднем на 50%. Кроме того,  Соединенные Штаты могли сбросить атомные бомбы на маленькие города. Однако таких нетронутых городов (с населением от 30000 до 100000 человек) в Японии оставалось всего шесть. Но поскольку  в Японии от бомбежек уже серьезно пострадали 68 городов, а руководство страны не придавало этому никакого значения, вряд ли стоило удивляться тому, что угроза дальнейших авиаударов не могла произвести на них большое впечатление. 

Удобная история
 
Несмотря на три этих мощных возражения, традиционная интерпретация событий по-прежнему очень сильно влияет на мышление людей, особенно в Соединенных Штатах. Налицо явное нежелание смотреть в глаза фактам. Но вряд ли это можно назвать неожиданностью. Нам стоит вспомнить, насколько удобным традиционное объяснение бомбардировки Хиросимы является в эмоциональном плане – как для Японии, так и для США. Идеи сохраняют свою силу, потому что  они правдивы; но к сожалению, они могут сохранять силу и от того, что отвечают потребностям с эмоциональной точки зрения. Они заполняют важную психологическую нишу. Например, традиционное толкование событий в Хиросиме помогло японским руководителям добиться ряда важных политических целей, как внутри страны, так и на международной арене.

Поставьте себя на место императора. Вы только что подвергли свою страну разрушительной войне. Экономика в руинах. 80% ваших городов разрушено и сожжено. Армия разгромлена, потерпев серию поражений. Флот понес тяжелейшие потери и не выходит с баз. Народ начинает голодать. Короче говоря, война стала катастрофой, и что самое главное, вы лжете своем народу, не говоря ему о том, насколько в действительности плоха ситуация. Народ будет потрясен, узнав о капитуляции. Так что же вам делать? Признать, что вы потерпели полный провал? Выступить с заявлением, что вы серьезно просчитались, наделали ошибок и нанесли огромный ущерб своей нации? Или объяснить поражение удивительными научными достижениями, которые никто не мог предсказать? Если возложить вину за поражение на атомную бомбу, то все ошибки и военные просчеты можно будет замести  под ковер. Бомба это идеальное оправдание проигрыша в войне. Не придется искать виноватых, не нужно проводить следствия и суды. Японские лидеры смогут сказать, что делали все возможное. 
Таким образом,  в общем и целом атомная бомба помогла снять вину с японских руководителей. 

Но объяснив японское поражение атомными бомбардировками, удалось добиться еще трех вполне конкретных политических целей. Во-первых,  это помогло сохранить легитимность императора. Поскольку война была проиграна не из-за ошибок, а из-за неожиданного появившегося у противника чудо-оружия, значит, император будет и дальше пользоваться  поддержкой в Японии. 

Во-вторых, это вызывало международные симпатии. Япония вела войну агрессивно, и особую жестокость проявляла к завоеванным народам. Другие страны наверняка должны были осудить ее действия. А если превратить Японию в страну-жертву, которую бесчеловечно и нечестно разбомбили с применением ужасного и жестокого инструмента войны, то можно будет как-то искупить и нейтрализовать наиболее мерзкие поступки японских военных. Привлечение внимания к атомным бомбардировкам помогло создать больше сочувствия к Японии и погасить стремление к самому суровому наказанию. 

И наконец, заявления о том, что победу в войне обеспечила Бомба, льстят американским победителям Японии. Американская оккупация Японии официально закончилась лишь в 1952 году, и все это время США могли менять и переделывать японское общество по своему усмотрению. В первые дни оккупации многие японские руководители опасались, что американцы захотят отменить институт императора. А еще у них было другое опасение. Многие высшие руководители Японии знали, что их могут привлечь к суду за военные преступления (когда Япония капитулировала, в Германии уже судили ее нацистских лидеров). Японский историк Асада Садао (Asada Sadao) писал, что во многих послевоенных интервью «японские официальные лица … совершенно очевидно старались угодить своим американским интервьюерам». Если американцы хотят верить в то, что победу в войне обеспечила их бомба, зачем их разочаровывать? 

Объясняя окончание войны применением атомной бомбы, японцы во многом обслуживали собственные интересы. Но и американские интересы они обслуживали тоже. Раз победу в войне обеспечила бомба, усиливается представление о военной мощи Америки. Усиливается дипломатическое влияние США в Азии и во всем мире, укрепляется американская безопасность. Потраченные на создание бомбы 2 миллиарда долларов не пропали зря. С другой стороны, если признать, что причиной капитуляции Японии было вступление в войну Советского Союза, то Советы вполне смогут заявить, что они за четыре дня сделали то, чего Соединенные Штаты не смогли сделать за четыре года. И тогда усилится представление о военной мощи и дипломатическом влиянии Советского Союза. А поскольку в то время уже полным ходом шла холодная война, признание решающего вклада Советов в победу было равноценно оказанию помощи и поддержки врагу.

Глядя на поднятые здесь вопросы, тревожно сознавать, что свидетельства о Хиросиме и Нагасаки лежат в основе всего того, что мы думаем о ядерном оружии. Это событие является неопровержимым доказательством важности ядерного оружия. Оно важно для обретения уникального статуса, ибо обычные правила неприменимы к ядерным державам. Это важное мерило ядерной опасности: трумэновская угроза подвергнуть Японию «разрушительному стальному ливню» стала первой открытой атомной угрозой. Это событие очень важно для создания мощнейшей ауры вокруг ядерного оружия, которая делает его столь значимым в международных отношениях. 

Но если традиционная история Хиросимы подвергнута сомнению, что нам делать со всеми этими выводами? Хиросима - это центральная точка, эпицентр, из которого распространяются все прочие утверждения, заявления и притязания. Однако та история, которую мы сами себе рассказываем, далека от действительности. Что нам теперь думать о ядерном оружии, если его колоссальное первое достижение - чудесная и внезапная капитуляция Японии – оказалось мифом? 

Уорд Уилсон