Тина Канделаки: "Все могло быть иначе… Все будет иначе". /О войне Грузия - Россия/
Каждый год восьмого августа любой человек, чувствующий себя причастным к той войне, хочет-не хочет, но думает о том, каковы итоги этого конфликта, и как сделать, чтобы такого больше никогда не повторилось…
Так как я говорю о двух народах – россиянах и грузинах – понятно, что каждый год восьмого августа мы снова будем возвращаться к этой теме. Потому что нам нужно понять: что вообще произошло восьмого августа? Изменилось ли что-нибудь в наших отношениях?
Мне всегда очень сложно рассуждать на эту тему – я крайне субъективна. Я уже не раз говорила, что чувствую и думаю об этом. Поэтому сегодня я хочу процитировать письмо одного моего близкого грузинского друга, которое я получила по электронной почте в ночь с седьмого на восьмое августа. Раньше я была в него безнадежно влюблена. В начале 90х он воевал за свободу Грузии, а потом ушел из военизированной группировки, ко всеобщему удивлению занялся йогой, имеет много учеников из России и консультирует их по интернету. Этот удивительный и по-прежнему близкий для меня человек одним из первых сложил оружие, потому что осознал бессмысленность гражданской войны. Он понял, что в 21 веке с оружием в руках уже никакие вопросы не решаются. А если и решаются то, к сожалению, не в пользу людей.
Я попросила его написать и объяснить мне, что же чувствовал он тогда. Как он переживал эти события. И вот какой ответ я получила:
«Ты знаешь, Тина, мне кажется, что была война, и в тоже время никакой войной не было. Кто-то наверху, теперь уже неважно кто, это все начал. Интересно, что после 08.08 несколько наших грузинских министров пытались назвать произошедшее «событиями августа». Но официальная формулировка раз и навсегда зафиксировала – это была война. А я вот на самом деле думаю, что это была не настоящая война, потому что Россия – очень сильная страна, и если бы она стала воевать по-настоящему, то жертвы со стороны грузин были бы гораздо более масштабными. Несмотря на все ошибки политиков, русский и грузинский народы так и не смогли стать друг другу врагами.
В этот момент в Грузии отдыхали русские туристы. Так вот им даже в голову не могло прийти, что в силу всех событий, которые происходят рядом, к ним может измениться отношение.
По сравнению с настоящими военными конфликтами (вспомни хотя бы Югославию), то, что произошло восьмого августа, никак не тянет на полномасштабную войну. А знаешь почему? Потому что русские и грузины не хотели воевать! Они друг на друга «ар габразднен» – эту фразу очень сложно перевести – «сердиться, но по-родственному». А русские на грузин и грузины на русских по-настоящему просто не умеют сердиться.
Я, конечно, выражаю огромные соболезнования всем, у кого погибли близкие в этой войне. Смерть даже одного человека – это слишком много, чтобы забыть. Забыть невозможно. Но при этом я надеюсь, что война не переросла во что-то непоправимое, несмотря на то, что жертвы были.
Я родился в одном большом государстве, потом долго воевал, чтобы Грузия стала независимой, а теперь оказался в стране, которая не по моей или твоей воли оказалась абсолютно изолирована от России.
Когда начались августовские события, я был в маленькой грузинской деревне. Там нет даже телевизора. Я вышел покупать хлеб и спросил у продавца:
- Что нового происходит? Война не началась? (Т.К. - у грузин есть такая шуточное приветствие из одного старого фильма)
И впервые за многие годы продавец хлеба мне ответил:
- Да, началась…
Через несколько месяцев я вернулся в Тбилиси и получил огромное количество писем от своих русских учеников, которые волновались, переживали и даже искали меня. Писали моим друзьям, спрашивали, все ли у них в порядке, живы ли все. Это так приятно. Понимаешь, русские во время войны волновались за грузин! Практически каждый из них мне написал:
- Плевали мы на политику, для нас ты и Грузия навсегда останетесь друзьями.
И это правда. Для меня лично Россия – это вторая родина. Все это является частью моего детства. Все это я вспоминаю с лицами близких, которых уже со мной нет и вместе с той Грузией, которой тоже больше нет.
Я скажу, что думает мое поколение. Нам, сорокалетним, очень жалко молодых – они не успели пожить в то время, когда ты уезжал и приезжал, не ощущая себя в России чужим. Я жил в Москве пять лет и по какому-то странному стечению обстоятельств встречал там больше хороших соседей, чиновников и даже ментов, чем в Грузии. А москвичи, как известно, самые высокомерные из россиян – значит, в остальной России живут еще более отзывчивые люди!
Я считаю, что трагедия Грузии заключается в том, что она допустила отчуждение наших народов и нашей культуры. Я умом понимаю, кем это делается и зачем. Но все равно я очень скучаю по тем временам, когда я приезжал в Россию, а ощущал себя дома. Молодежь уже никогда не сможет ощутить этого гостеприимства и понять, в чем его смысл.
Я жил и в Германии, и в Индии, и в Голландии, но ощущал себя в другой культуре, и только в России я не чувствовал себя чужим. Мы росли одними книгами, одними фильмами и проблемами.
В конце девяностых, когда я еще жил в Москве, я увидел по телевизору, как русские взяли какой-то аэропорт в Косово. Я помню, как я кричал от радости и гордости, что НАШИ войска утерли нос НАТОвским. Я ощущал, что это войска моей страны!
Судьба распорядилась так, что спустя восемь лет, ребята, одетые в эту же форму, воевали с грузинской армией. И знаешь, у меня, да и у многих из моих друзей, было настоящее раздвоение – они просто не могли ненавидеть русских солдат! Именно поэтому и не было больших жертв. Просто наш народ не может и не хочет ненавидеть друг друга…»
Это письмо я закончила читать вчера в час ночи и где-то до двух вспоминала наши отношения, как познакомились, как вместе гуляли по городу. Мы часто вместе поднимались на фуникулер, долгими вечерами смотрели на ночной Тбилиси и мечтали. Пройдет несколько лет, и мы разъедемся. Каждый по своим городам и делам. Каждый со своими надеждами. И если бы нам кто-то сказал, что мы когда-нибудь встретимся – мы бы не поверили. А в сегодняшнем мире возможность встретиться в Сети зависит исключительно от нас.
А напоследок он мне написал смс: «Пожалуйста, не выходи замуж, а то вдруг мне еще понадобится прописка в Москве…»
источник: ЖЖ
Так как я говорю о двух народах – россиянах и грузинах – понятно, что каждый год восьмого августа мы снова будем возвращаться к этой теме. Потому что нам нужно понять: что вообще произошло восьмого августа? Изменилось ли что-нибудь в наших отношениях?
Мне всегда очень сложно рассуждать на эту тему – я крайне субъективна. Я уже не раз говорила, что чувствую и думаю об этом. Поэтому сегодня я хочу процитировать письмо одного моего близкого грузинского друга, которое я получила по электронной почте в ночь с седьмого на восьмое августа. Раньше я была в него безнадежно влюблена. В начале 90х он воевал за свободу Грузии, а потом ушел из военизированной группировки, ко всеобщему удивлению занялся йогой, имеет много учеников из России и консультирует их по интернету. Этот удивительный и по-прежнему близкий для меня человек одним из первых сложил оружие, потому что осознал бессмысленность гражданской войны. Он понял, что в 21 веке с оружием в руках уже никакие вопросы не решаются. А если и решаются то, к сожалению, не в пользу людей.
Я попросила его написать и объяснить мне, что же чувствовал он тогда. Как он переживал эти события. И вот какой ответ я получила:
«Ты знаешь, Тина, мне кажется, что была война, и в тоже время никакой войной не было. Кто-то наверху, теперь уже неважно кто, это все начал. Интересно, что после 08.08 несколько наших грузинских министров пытались назвать произошедшее «событиями августа». Но официальная формулировка раз и навсегда зафиксировала – это была война. А я вот на самом деле думаю, что это была не настоящая война, потому что Россия – очень сильная страна, и если бы она стала воевать по-настоящему, то жертвы со стороны грузин были бы гораздо более масштабными. Несмотря на все ошибки политиков, русский и грузинский народы так и не смогли стать друг другу врагами.
В этот момент в Грузии отдыхали русские туристы. Так вот им даже в голову не могло прийти, что в силу всех событий, которые происходят рядом, к ним может измениться отношение.
По сравнению с настоящими военными конфликтами (вспомни хотя бы Югославию), то, что произошло восьмого августа, никак не тянет на полномасштабную войну. А знаешь почему? Потому что русские и грузины не хотели воевать! Они друг на друга «ар габразднен» – эту фразу очень сложно перевести – «сердиться, но по-родственному». А русские на грузин и грузины на русских по-настоящему просто не умеют сердиться.
Я, конечно, выражаю огромные соболезнования всем, у кого погибли близкие в этой войне. Смерть даже одного человека – это слишком много, чтобы забыть. Забыть невозможно. Но при этом я надеюсь, что война не переросла во что-то непоправимое, несмотря на то, что жертвы были.
Я родился в одном большом государстве, потом долго воевал, чтобы Грузия стала независимой, а теперь оказался в стране, которая не по моей или твоей воли оказалась абсолютно изолирована от России.
Когда начались августовские события, я был в маленькой грузинской деревне. Там нет даже телевизора. Я вышел покупать хлеб и спросил у продавца:
- Что нового происходит? Война не началась? (Т.К. - у грузин есть такая шуточное приветствие из одного старого фильма)
И впервые за многие годы продавец хлеба мне ответил:
- Да, началась…
Через несколько месяцев я вернулся в Тбилиси и получил огромное количество писем от своих русских учеников, которые волновались, переживали и даже искали меня. Писали моим друзьям, спрашивали, все ли у них в порядке, живы ли все. Это так приятно. Понимаешь, русские во время войны волновались за грузин! Практически каждый из них мне написал:
- Плевали мы на политику, для нас ты и Грузия навсегда останетесь друзьями.
И это правда. Для меня лично Россия – это вторая родина. Все это является частью моего детства. Все это я вспоминаю с лицами близких, которых уже со мной нет и вместе с той Грузией, которой тоже больше нет.
Я скажу, что думает мое поколение. Нам, сорокалетним, очень жалко молодых – они не успели пожить в то время, когда ты уезжал и приезжал, не ощущая себя в России чужим. Я жил в Москве пять лет и по какому-то странному стечению обстоятельств встречал там больше хороших соседей, чиновников и даже ментов, чем в Грузии. А москвичи, как известно, самые высокомерные из россиян – значит, в остальной России живут еще более отзывчивые люди!
Я считаю, что трагедия Грузии заключается в том, что она допустила отчуждение наших народов и нашей культуры. Я умом понимаю, кем это делается и зачем. Но все равно я очень скучаю по тем временам, когда я приезжал в Россию, а ощущал себя дома. Молодежь уже никогда не сможет ощутить этого гостеприимства и понять, в чем его смысл.
Я жил и в Германии, и в Индии, и в Голландии, но ощущал себя в другой культуре, и только в России я не чувствовал себя чужим. Мы росли одними книгами, одними фильмами и проблемами.
В конце девяностых, когда я еще жил в Москве, я увидел по телевизору, как русские взяли какой-то аэропорт в Косово. Я помню, как я кричал от радости и гордости, что НАШИ войска утерли нос НАТОвским. Я ощущал, что это войска моей страны!
Судьба распорядилась так, что спустя восемь лет, ребята, одетые в эту же форму, воевали с грузинской армией. И знаешь, у меня, да и у многих из моих друзей, было настоящее раздвоение – они просто не могли ненавидеть русских солдат! Именно поэтому и не было больших жертв. Просто наш народ не может и не хочет ненавидеть друг друга…»
Это письмо я закончила читать вчера в час ночи и где-то до двух вспоминала наши отношения, как познакомились, как вместе гуляли по городу. Мы часто вместе поднимались на фуникулер, долгими вечерами смотрели на ночной Тбилиси и мечтали. Пройдет несколько лет, и мы разъедемся. Каждый по своим городам и делам. Каждый со своими надеждами. И если бы нам кто-то сказал, что мы когда-нибудь встретимся – мы бы не поверили. А в сегодняшнем мире возможность встретиться в Сети зависит исключительно от нас.
А напоследок он мне написал смс: «Пожалуйста, не выходи замуж, а то вдруг мне еще понадобится прописка в Москве…»
источник: ЖЖ