Молдова выбирает беду. Владимир Лорченков – пророк в своем отечестве

 
Необходимо встряхнуть наше погрязшее в духовном провинциализме гражданское общество. Главная задача интеллектуалов не следить за интригами политиков, а формировать новые образы будущего. Не будет достойных образов – не будет и самого будущего. Давайте будем соответствовать своему общественному призванию. Дискуссия по поводу романа Владимира Лорченкова позволит шире взглянуть на наши проблемы и наметить пути выхода из перманентного кризиса.

В крупном московском издательстве вышла очередная книга нашего земляка (В. Лорченков. Табор уходит. М.: Эксмо, 2010. Текст можно скачать здесь: http://lib.rus.ec/b/198791). Российские критики посвящают ей восторженные рецензии (http://www.chaskor.ru/article/27_dekabryaprirastat_byvshim_ccch_21725; http://www.saltt.ru/node/6533; http://www.slowread.ru/; http://filaletodor.livejournal.com/8171.html). Наша пишущая публика хранит гробовое молчание.

Бывают странные сближения. Я начал читать роман под бодрые реляции о создании левоцентристской коалиции. А закончил на следующий день, когда было объявлено об учреждении АЕИ-2. Этот кафкианский фон значительно усиливал жуткое ощущение правдоподобия, возникающее при чтении антиутопии Владимира Лорченкова.

Ее действие разворачивается даже не в ближайшем будущем, а в наши дни. Текст переполнен анахронизмами. Автор использует данный прием, чтобы погрузить нас во «время оно» вечного возвращения наоборот. В повествовании актуализируется не рай, безвозвратно потерянный нашими праотцами, а, напротив, грядущий Апокалипсис. Обычная цель антиутопий – посредством слов, которые всегда в начале, как благих, так и неправедных дел, предотвратить наступление ужасной реальности, заговорить будущее. Специфика молдавской ситуации заключается в том, что конец света давно наступил, а мы этого даже не заметили. Человек – толстокожее животное. Быстро ко всему привыкает. Двадцать лет назад нас привела бы в негодовании одна лишь мысль о том, что по улицам Кишинева будут бродить бездомные дети. Сегодня мы машинально обходим шайки малолетних бомжей, чьи родители сгинули на зарубежных стройках капитализма: Настоящая семья это когда мать в Италии, отец в Подмосковье, а дети с бабушкой или в детском доме. 

Лорченков стремится вывести читателя из успокаивающего дурмана равнодушия, убедить нас, что молдавский апокалипсис близок к завершению, что гиперболы его «эпоса-нуар» (авторское определение жанра) – никакие не гиперболы. Действительно, разве в нашей стране не принят, наравне с православием, каргианский культ Евросоюза? (Для тех, кто поленится кликнуть в поисковике: культ карго возник во время второй мировой войны среди туземцев Океании. В те годы американцы поддерживали их существование, сбрасывая с самолетов продукты питания и предметы первой необходимости. Аборигены до сих пор строят модели стальных  птиц из пальмовых листьев и поклоняются этим крылатым божествам в ожидании очередных небесных даров):

Молдавии – удивительно бедной и удивительно стремящейся в Европу стране, – удалось решить одну из самых важных проблем. Ввести вторую государственную религию. Да-да. Не удивляйтесь тому, что эта бедная страна по пути толерантности сумела опередить многие европейские государства. У кого-то есть два государственных языка, а в Молдавии – две государственные религии.

Заклинания об евроинтерации мы слышим повсеместно и ежеминутно:
 Вы не поверите, – говорит мне библиотекарь Жанна Мандыкану, - но когда над нашей библиотекой повесили флаг ЕС, потеки на стенах пропали, в туалете стало чище, а цветы не завяли, хоть их и не поливали более двух лет. <…>
 Чудо, – говорит директор театра имени Ионеско Ион Поклитару, – но после того, как мы сунули под стекло в моем рабочем кабинете календарик с лозунгом «ЕС исцеляет», как к нам буквально повалил зритель, мы за первые полгода показали три спектакля, на которых присутствовали, в общей сложности, семнадцать человек, и это успех!
 Конечно, у нас давно нет даже аспирина, не говоря уже про антибиотики, – говорит мне доктор Инга Мыдрашку, – но когда я засунула больному в проникающее отверстие в легком маленький флажок Евросоюза, этот парень словно бы получил дозу морфия! Он так и умер, с улыбкой на устах!
 Мы всерьез рассматриваем, – говорит новый президент Академии наук Молдавии, Петрика Копанске, – влияние Евросоюза на притяжение Луны к Земле, и рассчитываем получить на научные исследования по этому поводу грант от Евросоюза.
 У меня был геморрой... – начинает было пациент больницы Анатол Горинчой, и мне кажется, что в более подробном пересказе его чудесного исцеления нет никакой необходимости. 
Исцеление путем введения древка флага Евросоюза в анальное отверстие – это наша повседневность. Еврокаргианство – дикарская вера в скатерть-самобранку, эксплуатируя которую власть имущие живут экспортом рабочей силы молдавского народа. Согласно догматам этой религии рай находится (между прочим, вопреки канонам христианства, предписывающего рисовать сцены Апокалипсиса на западной стене храмов) на Западе. Россия же в этом сакрализованном пространстве символизирует коммунистический ад:
 Только представьте себе, – говорит премьер-министр Молдавии Марина Лупу, – что эти русские, во времена СССР, специально построили в Молдавии более 50 заводов для того, чтобы испортить экологию нашего края!
 Невероятно! – восклицаю я, вытаскивая из нагрудного кармана блокнотик отработанным жестом ковбоя, тянущегося за пистолетом.
 Да-да, – говорит Марина Лупу. – А бассейны? Русские в МССР построили более 10 бассейнов, вроде бы, для того, чтобы наши дети занимались плаванием.
 Но, конечно, у них были другие цели? – спрашиваю очень проницательно я.
 Разумеется, – горько кивает Марина  Лупу.
 Ведь хлорированная вода в некоторых случаях может быть причиной шелушения кожи и аллергических заболеваний, - поднимает палец она, – и только представьте себе, сколько молдавских детей пали жертвами коварного русского замысла травить их хлоркой под видом бесплатных занятия плаванием!

При этом у Лорченкова нет никакой русофонской ностальгии по березкам, матрешкам, пельмешкам, баньке, водке, балалайке. Он позиционирует себя в качестве молдавского писателя, основателя молдавской литературы на русском языке. Книга проникнута болью за свою родину. Поэтому автор безжалостно бичует современников, хранящих детскую веру в потуСТОРОННИЕ силы. Для него не имеет значения летающий предмет веры каргианского культа: одноглавый ворон-орел Румынии,  двуглавая птица-тройка матушки России, многоголовый Змей-горыныч Евросоюза. Смысл авторского послания может быть пересказан пословицей: «На Бога надейся, а сам не плошай». Не случайно в эпиграф вынесено следующее заключение:  «Наши проблемы это мы сами».

Авторство этих мудрых слов приписано одному из героев романа Серафиму Ботезату. Этот герой, чья фамилия символически переводится, как «Креститель», основал катакомбную церковь «исходников». По мнению Серафима молдаване – это новые евреи, которые должны совершить исход в поисках Земли обетованной. Отождествление древнееврейских пастухов и современных молдавских строителей образует центральную метафору романа и последовательно проводится через весь текст. Автор мастерски пародирует мои мечты о мессианской роли молдаван в судьбах современной христианской цивилизации. К глубокому прискорбию, в обстоятельствах поразившего нас безвременья я не в состоянии найти убедительных аргументов в защиту своей веры в великое будущее маленькой страны.

Авантюрный сюжет поддерживает неотрывный читательский интерес от первых страниц до последней строчки.

Роман обладает весьма нетривиальной структурой. Повествование ведется, то от первого, то от третьего лица. Это переключение из лирики в эпос и обратно убедительно мотивировано развитием повествования.
В текст также включено большое количество разнохарактерных «документов», которые блестяще стилизованы. Периодически возникающие на страницах романа отрывки из «кумранских» рукописей «исходников» образуют поэтический рефрен лорченковской прозы. Умелая работа с архетипами культуры, среди которых два Завета, греческая и иная мифология, доказывает, что перед нами произведение зрелого мастера. Даже ерническое обращение к святыням рождает страх и трепет в душе читателя.

Роман переполнен отсылками к балканизму Кустурицы, магическому реализму Маркеса, квазитеософии Пелевина и другим эрогенным зонам культуры. Но это ни в коем случае не ученическое подражание. Это сознательный стилистический прием, организующий полифонию романного пространства. Автор активно использует постмодернистские приемы игры в цитаты и стили. Вместе с тем, благодаря наличию несомненного пафоса, «Табор уходит» нельзя считать произведением цинично-бесценностного постмодернизма. Лорченков  пишет страстно.

Неприятно поразило отсутствие реакции на новаторский роман со стороны тех, кому он был адресован в первую очередь – русскоговорящей и русскочитающей молдавской интеллигенции. В начале у меня возникло подозрение, что земляки молчат по неведению. С энтузиазмом неофита я стал проповедовать текст Лорченкова «френдам» из Фейсбука, среди которых много молдавских политиков и журналистов. Реакция была практически нулевой, если не считать двух кислых отзывов, построенных по типу: «Пастернака не читал, но осуждаю».

Феномен молчания медийных ягнят удручил меня даже сильнее того безжалостного приговора, который Лорченков вынес всем нам в своем романе. Если появление молдавского злободневного текста, признанного российскими литературными экспертами «высокохудожественным», вместо всеобщих споров порождает на «малой родине» автора тотальную немоту, то этот интеллектуальный ступор свидетельствует, если не о полном параличе, то, по меньшей мере, об инсульте «мозга нации». В таком случае данный коллективный орган можно с полным основанием, вслед за неполиткорректным дедушкой Лениным, переименовать в «дерьмо».

Считаю, что люди мыслящие, стремящиеся выбраться из поразившего кишиневскую интеллигенцию умственного застоя, должны преодолеть препоны нашего коллективного сознательного.

Каковы, на мой взгляд, препятствия к восприятию романа Владимира Лорченкова?

Первый предрассудок можно определить, как «суждение по индукции». В данном случае могу сослаться на личный опыт. Первое упоминание о молдавском писателе Лорченкове я встретил на страницах ведущего российского литературного журнала «НЛО» в 2005 году (http://magazines.russ.ru/nlo/2005/73/ur32-pr.html).

Рецензент охарактеризовал автора повести «Хора на выбывание» следующими ободряющими словами:
Значительная фигура — Владимир Лорченков. Уже сейчас значительная. Еще и потому, что он в очередной раз показал (и доказал) возможности жизни русского языка на нерусской почве.

Поскольку для меня каждое появление успешного молдавского уроженца служит доказательством возможности жизни мессианизма на молдавской почве, то я незамедлительно бросился читать хваленную «Хору». … И был разочарован. Весь смысл повести сводился к игре означаемыми, вроде «советники президента Скачук и Ридман». Я приписал публикацию данного текста стремлению московских издателей подыграть молдовофобским настроениям Кремля, порожденным провалом переговоров по Приднестровью. Записал Лорченкова в литературные эпигоны Кустурицы и несколько лет не читал.

Я не учел, что автору было тогда всего 25 лет. Все последующие годы он усердно совершенствовался, то есть писал по принципу «ни дня без строчки». Взросление Лорченкова сопровождалось постепенным уменьшением назойливой («Я гений Игорь Северянин») саморекламы и перверсивного выплескивания на бумагу затаенной подростковой гиперсексуальности («все бабы меня хотят»).

Благодаря рекомендации замечательного литератора Сергея Дигола я вернулся к чтению некогда забракованного графомана. Поверьте, а лучше, проверьте, что между Лорченковым времен повести «Хора на выбывание» и Лорченковым автором романа «Табор уходит» лежит дистанция примерно того же огромного размера, какая отделяет юнкера Лермонтова, старательно рифмовавшего на потеху сослуживцам слово «…» от автора бессмертного «Демона». Я не приравниваю талант «основателя молдавской литературы на русском языке» к гениальности продолжателя-соперника «нашего всего». Я только хочу сказать, что Лорченков путем многолетних упражнений преобразовал количество своих юношеских текстов в качественное письмо.

Есть еще и второе препятствие к тому, чтобы «Табор уходит» дошел до широкого молдавского читателя (практически тождественного писательской аудитории нечитающей страны). Такой фактор, как зависть старших по возрасту коллег, в случае молодого, да раннего Лорченкова не является главным. Важнее другое. Наш гений, как и многие обитатели Парнаса, обладает сложным характером. Большинство из общавшихся с ним коллег не могут вспомнить Лорченкова без содрогания. Неуживчивость в быту он, прямо по-пушкински, переносит в литературу. Все, с кем Лорченков повздорил, увековечиваются в самом неприглядном виде под точными или слегка измененными именами на страницах его изобильных текстов. Кстати «Табор уходит» тоже переполнен подобной ономастикой. Среди героев встречаются повар престижного ресторана «Человечинка» Виталий Андриевский, православный политолог Жукарский, журналистка правительственной газеты, подписывающая свои статьи То Ли Семеновская То Ли Юдовитчь. Поскольку эти и многие другие «герои литературы» в большинстве своем имеют отношение к СМИ, то их усилиями создается заговор молчания вокруг гипертрофированного анфан терри-БЛЯ.  В то же время ангажированные журналисты, лично от литературного рукоприкладства Лорченкова не пострадавшие, не упоминают о нем из боязни, что на них осерчают влиятельные наниматели с вершины власти. Группе метафорически изнасилованных Лорченковым я бы посоветовал сменить точку сборки. Поверьте, что подавляющее большинство из вас войдет в историю аналогично «знакомцам Пушкина». Именно невозможный Лорченков обеспечивает вам память потомков. Разве можно обижаться всерьез на того, кто дарует жизнь вечную?

Первые два препятствия можно преодолеть, как говориться «здесь и сейчас». Труднее с третьим и, к моему глубочайшему сожалению, главным препятствием. В эпоху интернета заговор молчания невозможен. Молдавский неуспех первого выдающегося идеологического романа о современной Молдавии заставляет предположить, что уровень нашей, так называемой, интеллектуальной элиты не позволяет читать тексты сложнее газетного. Обсуждения в Фейсбуке свидетельствует, что кроме политкомбинаторики – «Воронин+Лупу или Лупу+Гимпу+Филат» – людей, считающих себя либо мозгом молдавской нации, либо культуртрегерами (это я о вас, русофоны), более ничего не интересует.

Коллеги, если вы не окончательно деградировали, опровергните меня! Необходимо встряхнуть наше погрязшее в духовном провинциализме гражданское общество. Главная задача интеллектуалов не следить за интригами политиков, а формировать новые образы будущего. Не будет достойных образов – не будет и самого будущего. Давайте будем соответствовать своему общественному призванию. Дискуссия по поводу романа Владимира Лорченкова позволит шире взглянуть на наши проблемы и наметить пути выхода из перманентного кризиса. Буду рад, если в молдавских СМИ появятся другие статьи, в том числе и опровергающие заключительный тезис, сформулированный словами, которые Некрасов адресовал Белинскому, выражая восторг по поводу первой книги Достоевского: «Новый Гоголь родился»!
 
AVA