Гастроли в Кишиневе Академического театра им. Моссовета, организованные продюсерской компанией Bisconcert, прошли успешно. Одним больше пришлись по душе интеллектуальные игры в спектакле «Предбанник», другим – страсти в любовном треугольнике «Моего бедного Марата». Теперь с нетерпением ждем следующих интересных театральных встреч. Накануне актеры дали пресс-конференцию.Сергей Юрский: «Спектакль «Предбанник» о сегодняшнем дне, один из новых – ему два года. Если раньше нормой было новый спектакль играть 50 раз за сезон – это нормальный «боевой» ритм театра, то сейчас – гораздо меньше. Поэтому те 56 раз за два сезона, которые прошел «Предбанник» в театре им. Моссовета, а также в разных городах и странах, тоже достаточно пристойное количество. Все наши герои раздваиваются, каждый из них одновременно является конкретным персонажем – и человеком-актером, у которого свой характер, который часто не похож на характер героя. Двойственность человеческой натуры состоит в том, что в человеке иногда живет совсем другой. Я понимаю, что Пушкин для Кишинева такой же свой, как для Санкт-Петербурга и России. Но нужно признать, что изменились времена. Переменились вкусы, это дело вообще такое – подвижное. Изменился язык, который был языком пушкинским. Язык, на который опирался драматический театр: что позволено – что не позволено, какое сочетание слов считается настоящим и ценится в литературе и в устной речи, а какое считается излишне возвышенным. Раньше это было пушкинское время, несмотря на все перемены. А в конце века, совпавшем с 200-летием великого поэта, все изменилось. Еще больше изменилась шкала ценностей, которые для нас во многом базировались на пушкинском ощущении мироздания и миропонимания. Действительно, пушкинская эпоха ушла, если взять Пушкина как ее основу. И сейчас, когда у нас идет большая кампания: кого выбрать знаменем России, какое имя символизировало бы Россию, мне и предложили выступить за Пушкина.Михалков, как вы знаете, выступил за Столыпина, кто-то очень сильно ратовал за Сталина, кто-то – за Николая I. Мне сама кампания кажется абсолютно фальшивой, и Пушкин – при том, что это культура – был бы насилием над сегодняшним поколением. А нужно ли это сейчас? Пушкин, кстати, – на третьем месте, на четвертом – Высоцкий. А нужно ли говорить, что Россия есть Высоцкий? При всей любви к Володе скажу: не надо вообще этим заниматься. «Пушкин – наше все» было сказано в XIX веке, мы это поддерживали. А сейчас – далеко не все». Так случилось, что у Сергея Юрского жена, дочь и отец – актеры. «Но мы никак не домашняя компания, и если играли в одних спектаклях, это значит, что были нужны этим спектаклям». Сейчас с его участием выйдет, как выразился Сергей Юрьевич, очень странный телевизионный проект: летом отсняли все сорок серий «Прекрасной няни» - телевизионный театр миниатюр, как ее называют. Это та самая «Няня» - она жива. Сериалы, тем не менее, он называет отравой:- Курение ведь тоже отрава, и алкоголь, и наркотики. Однако люди к ним тянутся. Но большой любви к изготовителям отравы, наверное, не стоит испытывать, потому что сама профессия подвергается испытанию. Профессия, которой нас учили и носителями традиций которой мы являемся. Дело в том, что спектакль и кинофильм – это определенная форма, которая имеет начало и конец, о которой поэтому можно судить и зрителям, и самим создателям. Она связана не только с душевными, но и с духовными потребностями как создателей, так и зрителей. Сериал же не связан с духовными потребностями, максимально – с душевными, способен вызывать какие-то чувства. Но это не проникновение, потому что нет формы. Пойдет дело – будет сто серий, двести. Оно может и хорошо пойти, но, в конечном счете, это конвейер, товар, чего об искусстве вообще говорить не стоит. И сериал сериалу рознь. Одно дело – двести серий, и совсем другое – заранее задуманных четыре. Одно дело – большая форма, и совсем другое – форма, у которой нет хвоста». С театром, полагает Сергей Юрьевич, происходит мутация: название осталось, а его существо изменилось. Изменилась актерская профессия, произошла некая подмена, притворство. «Мы притворяемся театром, сохраняя название, потому что когда-то оно привлекало, оно шумело, мы оставили бренд и потому продолжаем существовать. Театр или надеялся на то, что он оголенный нерв и совесть, или притворялся таким, или действительно им был в какие-то короткие периоды. Но сейчас потребности такой нет: оголенный нерв – это возвышенно и всем чуть-чуть неловко. А вот оголенное тело сегодня абсолютно нормально и естественно. И уже надоело кое-кому. Но в любом случае театр претендовал на большее, нежели ему сейчас оставили. Вообще фразу «оголенный нерв» сейчас применять не следует, потому что очень много людей расскажут вам, как они оголяют свои нервы, но я им не поверю. Об этом нужно молчать. Сейчас масса людей говорит о духовности, разные знамена и хоругви поднимает. Но я и им не поверю, потому что буду подозревать в корысти, лежащей под этим. Духовность – это то, о чем не говорится вслух, тем более часто и походя, среди других обсуждаемых вопросов. Вообще это должно быть при себе, что-то должно быть скрыто, тогда остается содержание». Сергей Юрский обратил наше внимание на Александра Яцко не только потому, что он – один из столпов театра им. Моссовета, а в связи с тем, что он играет молдаванина в спектакле «Предбанник». «Я люблю сниматься в сериалах, - сказал Александр Яцко. - И мне не надоело. В этом спектакле для меня не важно, что этот человек – молдаванин. Думаю, что работает, прежде всего, фонетическая привлекательность его имени – Никифорэ Спиридонович. Важна не национальность, а то, что транслирует этот человек». В актеры, на взгляд Александра Яцко, очень часто идут люди робкие, не понимающие, каким образом им притулиться в реальной жизни. А театр, лицедейство дает им такую возможность: вот я здесь постою, тут постою, так день и пройдет. Александр Филлипенко: «Есть театр-дом, а есть театр, который гордится своим коммерческим успехом. Наш академический театр Моссовета все-таки живет традиционной театральной жизнью 20 века, очень интересной и насыщенной. Всегда проводим вечера памяти бывших мэтров и звезд театра им. Моссовета. По возвращении из Кишинева готовим вечер Плятта».В 1992 году Сергей Юрский организовал Артель артистов, она жива и сейчас, потому что никогда не претендовала на то, чтобы быть юридическим лицом. Это скорее собрание коллектива на создание одного произведения, по принципу: конкретные роли лучше всего сыграют именно эти артисты, а не другие. Иногда это артисты одного театра, иногда – разных. Но подбор артистов, отношения внутри коллектива – артельные. Так было во всех спектаклях, которые Сергей Юрский ставил. Это скорее принцип, и он дает возможность театру развиваться дальше. «Сейчас было бы притворством сказать, что репертуарный театр – семья. Конечно, есть исключения – театр Фоменко, театр Додина. Но это скорее студии, с одной школой – это не совсем театр, а сохранившаяся талантливая группа прямо из учения. Есть в Москве одно, кажется, настоящее исключение – это Российский Академический молодежный театр под руководством Алексея Бородина, громадный по количеству людей, смелый по тому, что они ставят и как они ставят. В частности, их двенадцатичасовой спектакль по Тому Стоппарду... И там есть ощущение семьи. Я снимался в кино с одним из ведущих артистов этого театра, и из разговоров понял, что он принадлежит ему. Он может играть там не самые главные роли, но он принадлежит театру. И это не единая группа из института, а сбор людей. Полагаю, что истинный театр – это все-таки собрание разных артистов, а не абсолютное единство школы. В основном сейчас есть театр-фирма, которая работает на договорной основе. А артель – это попытка сохранить некоторую семейственность, не требуя брака, не идя под венец, а на условиях взаимного интереса внутри этой фирмы». Кстати, Российский Академический молодежный театр (РАМТ) однажды в программе фестиваля BITEI показал в Кишиневе спектакль «Сотворившая чудо». Это театральное чудо я с удовольствием посмотрела бы еще не один раз.