Иваны, не помнящие родства, но обдумывающие житье

http://www.km.press.md/04_33/m25.htmИваны, не помнящие родства, но обдумывающие житье Манкурт - так звали одного их ханов-временщиков Золотой Орды. Не знаю, был ли он отцеубийцей (даже самая интегрированная история на свете о сем умалчивает), но можно действовать методом предположений: кто же в те смутные времена мрачного евразийского средневековья не поднимал руку на ближнего, чтобы заполучить себе побольше власти и злата. Чингиз Айтматов в романе "Буранный полустанок" ("И дольше века длится день") сделал это имя нарицательным и вложил в логику поведения персонажа, его носящего, именно такой смысл. "Манкурт" у маститого киргизского писателя - раб, забывший о своем прошлом, полностью подчинившийся воле своего хозяина и готовый на любые поступки. Эта амнезия - очевидный физиологический изъян, но не генетический, а приобретенный. Ему на голову в детстве надели верблюжий желудок, подобранный, что называется, по росту. Со временем он все больше и больше сжимался, волосы со временем начинали прорастать внутрь черепной коробки, и в результате наступало безумие. "Буранный полустанок" - произведение многоплановое, многосюжетное. Так вот, в финале той части повествования, где рассказывается о манкурте, главный персонаж, дойдя до крайней формы сумасшествия, убивает свою мать, которая пришла, чтобы спасти его и вернуть из неволи домой.В конце 80-х годов прошлого века активисты Народного фронта уничижительным прозвищем "манкурт", позаимствованным у Айтматова, одаривали всех тех своих соплеменников, кто не был согласен с избранными ими брутальными методами и средствами борьбы за национальное возрождение. С годами, правда, пыл навешивать такого рода ярлыки на оппонентов у многих типичных представителей "озабоченной" местной интеллигенции изрядно поугас. Я, к сожалению, не являюсь представителем титульной нации, поэтому мне нет необходимости употреблять всякие словечки, украсившие лексикон в период расцвета так называемого освободительного движения. Народной поговорке "Иваны, не помнящие родства", полностью идентичной понятию "манкуртизма", не один век, а смысла в ней, пожалуй, будет побольше. Мне бы не хотелось употреблять ее сегодня в отношении некоторых ярких, постоянно находящихся на виду элементов гражданского общества - политиков, руководителей этнокультурных обществ, представителей бизнес-элиты и научного мира, журналистов, говорящих, пишущих и думающих (хочется в это верить) на русском языке. Их "патриотическая" позиция, основанная на всемерной поддержке действующей власти, вызывает недоумение, а подчас и откровенно удручает.Понятное дело, что все это началось не сегодня. Прежде "русское слово", устное и письменное, которое, по определению молдавского летописца XVII века Григория Уреке, "живет в Молдове" со времен правления господаря Стефана Великого, активно прислуживало демократам. Те видели в русскоязычных (обобщающее название всех нацменов) главную опору в борьбе с националистами, группирующимися вокруг первого президента страны Мирчи Снегура. Тогда, в середине 90-х, такое поведение во многом было объяснимо. Хотелось добиться пропорционального представительства в органах государственной власти, без чего, по нашему глубокому разумению, этническая гармония в обществе наступить не может в принципе. Вскоре, однако, стало очевидным, что Лучинский, Дьяков & компания воспользовались доверчивостью национальных меньшинств, ничего не предложив им взамен поданных за них голосов. Поэтому я могу понять то, что на досрочных парламентских выборах они, в массе своей, переметнулись на сторону партии коммунистов, обеспечив ПКРМ безоговорочную победу. Но по прошествии трех с половиной лет, наверное, можно было разобраться что к чему и сто раз убедиться в том, что президент Владимир Воронин попросту водит их за нос. Он не только отменил пришествие "эры этнической гармонии", но и повернулся тылом к России и партнерам по СНГ, вместо справедливого решения приднестровской проблемы своими необдуманными действиями загнал ее в тупик. Единственный козырь, который глава государства и его окружение использует сегодня в борьбе за умы и сердца русскоязычных граждан, - это реанимированные страхи пятнадцатилетней давности: не проголосуете за нас, сами приведете к власти унионистов, а они-то вам покажут. На некоторых, как ни странно, действует. Представьте себе, когда в правобережной Молдове массово закрывали русские школы, "радетели" пресловутой "гармонии" из этнокультурных обществ и организации и не думали возвышать голос против творимого произвола. Все тогда прятались по щелям, каждый хотел выжить в одиночку. Обиднее всего было тогда наблюдать за реакцией коллег - директоров и сотрудников учебных заведений, которых, что называется, пронесло. Вот кто в самое трудное время для "русского языка, едва не закончившего свой жизненный путь в Молдове", больше других в рот воды набрал и по-страусиному прятал голову в песок. Но сегодня целые педагогические коллективы русских лицеев и гимназий Кишинева, озабоченные судьбой двух румыноязычных школ Приднестровья - единственных, кто по сей день не может разобраться с профильным министерством непризнанной республики, - демонстрируют свою приверженность примитивной политике Владимира Воронина на восточном направлении. Они пишут подметные письма Владимиру Путину, пытаются интернационализировать типичную провинциальную проблему, с чужых слов обвиняют руководство мятежного региона во всех мыслимых и немыслимых грехах. Раньше бы им проявить такой гонор, году этак в 1992-м, когда только в Кишиневе закрылось не менее двух десятков школ, а оставшиеся "укрупнили" до такой степени, что дети вынуждены были там заниматься чуть ли не в три смены. Малопонятным протестам русских педагогов вторит сегодня и пресса. В настоящее время молдавские (румынские) массмедиа, даже официозные, стараются как можно меньше давать сообщений о сомнительных успехах действующей власти. А если и пишут что-то о Приднестровье, то, как правило, традиционные глупости, напрямую связанные с недостатком фактов и ума. Зато сколько на это тратится "красноречия" на языке Пушкина и Толстого. Одна "шибко пенсионерская газета", например, сделала весьма симптоматичное "чудаковатое" умозаключение, смысл которого с целого абзаца я попытаюсь свести до нескольких слов: "Игорь Смирнов управляет Левобережьем более двух президентских сроков, поэтому для таких, как он, и создан Гаагский международный уголовный суд по преступлениям против человечества". Получается совсем как у прототипа известного бессарабского политика Влада Кубрякова - мальчика Джонни из рассказа О'Генри "Вождь краснокожих": "У меня был ручной опоссум, и поэтому я хочу еще немножко подливки (парафраз)". Плодотворный силлогизм подкрепляется содержательным экскурсом, видимо в один из параграфов будущей "интегрированной истории", рассказывающий о жизни и судьбе самых продвинутых тиранов XX века. Думается, более уместным было бы сравнивать с известными демоническими фигурами недавнего прошлого президента Воронина, не экстраполируя на него их печальную судьбу. Конечно, Владимир Николаевич пока не дорос до покойного угандийского фельдмаршала Иди Амина, который стрелял людей, как львов на сафари. Далеко ему также и до покойного центральноафриканского императора Бокассы I, любившего вкушать плоть своих соотечественников. А вот славу давно упокоившегося испанского генералиссимуса Франциско Франко он теперь уже может стяжать. Тот, как и Воронин, тоже был охоч до возведения грандиозных монументов символизирующих эпоху правления. Тем самым молдавский лидер как бы доказывает, что он очень любит себя в Молдове и Молдову в себе - неизвестно еще, что больше, - а отсутствие скромности, по сути своей, является характерным признаком, указывающим именно на диктаторские наклонности. Смирнова, кстати, эта же газета, упрекая в подобном грехе только на основании того, что он сдал в какой-то там музей боевой и трудовой славы свой свитер, сравнивает с Туркменбаши.Но это все-таки невинная шалость в сравнении с выводами, которые делаются в другой статье, помещенной на страницах издания. Автор, пытаясь отстоять поруганную честь правящего режима, откровенно глумится над тем, что региону действительно объявлена жестокая экономическая блокада, и в скором времени он попросту задохнется в тисках санкций. Женщины, работающие в текстильной отрасли, подадутся в торговки или проститутки, предприятия хозяева продадут за бесценок местному и международному криминалу, и к такому исходу подталкивает Игорь Смирнов и его клика. Сказано, однако! Со своей стороны, не осмелюсь того, кто написал эту очевидную чушь, обвинять в том, что он Иван, не помнящий родства. Слишком мелок у него для этого масштаб. Просто предположу, что человек обдумывает свое дальнейшее житье. Быть прислужником у власти - это дело нелегкое. Очень трудно что-то соображать, даже по чьей-то указке сверху, коль скоро самый короткий путь к твоему разуму лежит через желудок, тем более если желудок этот верблюжий и натянут тебе на голову. Это, уж извините, не я сам придумал. На эту мысль меня навел автор оригинальной идеи - Чингиз Айтматов. Александр ТХОРОВ.