Метаморфозы мысли

Сейчас, когда американские войска рвутся к Багдаду,я хотел бы вернуться к первым часам этой войны, чтобыпосмотреть, как она воспринималась тогда на разных культурныхслоях и уровнях. Перед началом решающего наступления(а в американских войнах все наступления - решающие)говорятся только самые важные слова, и мне кажется,что рассмотрение их может многое прояснить в природе этой,довольно необычной войны. Армия - это очень четкая иерархическая структура;в ней принадлежность к тому или иному общественному слоюне скрыта, как обычно, а наоборот, выставлена напоказ -она определяется должностью и званием военнослужащего.Если двигаться здесь "сверху вниз", то можно увидетьчеткую закономерность в построении мысли в зависимостиот ступени, на которой стоит очередной участник великогокрестового похода на Багдад. "В мире не будет мира до тех пор, пока существуетугроза международного терроризма", сказал в Кувейтесвоим офицерам командир второй бригады третьей пехотной дивизии полковник Дэвид Перкинс. "Но эта угроза во многом опирается на поддержку некоторых государств. Одно из них находится к северу от нас". Воодушевленный этой речью, командир третьего батальонатой же бригады подполковник Стивен Твитти попытался перевести ее на более понятный язык для своих подчиненных: "Мы не сражаемся с иракским народом. Это хорошие люди. Просто они оказались в плохом положении". Офицеры рангом ниже вообще не интересовались такимивозвышенными соображениями. "Я не хочу, чтобы вы забивалисебе башку мыслями о том, зачем вы здесь", сказал солдатамсвоей роты капитан Энтони Батлер. "Это не важно. Сейчас мыпросто пойдем на север, и помните: мы хорошие парни"("а все, кто против нас - плохие", так и хочется добавитьк этой речи; но капитан этих слов все же не произнес,по крайней мере, вслух). Самим солдатам, похоже, и такие формулировки показалисьчересчур отвлеченными. "Все, чего я хочу - это сделать свою работу и поскорее отправиться домой", простодушно сообщил журналистам сержант-пулеметчик Джозеф Конли. Еще лаконичнее была анонимная надпись на двери полевого туалета, преданная огласке кем-то из вездесущих журналистов: "Проголосовал бы за Гора - не оказался бы здесь". Казалось бы, чем ниже социальный слой авторов этих высказываний, тем, соответственно, ниже уровень их осмысления и уже интеллектуальные горизонты: от борьбы за мир во всем мире мы перешли к войне с Ираком,от войны с Ираком - к схватке с "плохими парнями"; наконец, в самых низшихслоях мы не находим уже никакой цельной картины мира - ничего, кроме меланхолических размышлений о нелегкой солдатской доле. На самом же деле все обстоит ровно наоборот: именно рядовые и сержанты здесь выказывают неординарность, смелость и глубину мышления, которая оказывается совершенно недоступна их начальникам. Речь полковника Перкинса об угрозе международного терроризма не содержит ни малейшего проблеска мысли - это простой и буквальный пересказ идей его командования, вдохновляемого на осмысление мира лично президентом Бушем (об интеллектуальном уровне которого мы здесь скромно умолчим). Чуть ниже, на следующей воинской ступени,появляются уже некоторые элементы самостоятельного мышления:так, отчетливо наблюдается понимание разницы между добром и злом, хотя и самое примитивное, соответствующее где-то двух- илитрехлетнему возрасту, когда еще кажется, что все вокруг "хорошие".На уровне капитана это осмысление вырастает примерно до возраста пятилетнего: вокруг могут быть и плохие люди, но я-то все равно всегда хороший. Гораздо более глубокое постижение взаимосвязимировых явлений демонстрирует туалетная надпись, сделанная,очевидно, кем-то из нижних чинов; она свидетельствует о том,как сильно влияет на судьбу (и свою собственную, и общечеловеческую)каждый совершенный поступок, даже на первый взгляд абсолютно ничтожный.Наконец, фраза сержанта Конли ("сделать свое дело и отправиться домой")поднимается неизмеримо высоко и над этим осмыслением: это целоефилософское построение, имеющее в своей основе очень глубокиеи древние корни. В III-IV веке в Индии сложилось несколько крупных эпических циклов,в том числе и знаменитая "Махабхарата", вобравшая в себя и обобщившаяпредставления о мире того времени. Прекраснейший эпизод этой поэмы,на мой вкус - это беседа Кришны и Арджуны, произошедшая перед началомвеликой битвы между пандавами и кауравами, к которым примкнули разныенароды Индии. Кришна, земное воплощение бога Вишну, друг и родственникпандавов, стал их советником и колесничим Арджуны, а войско свое отдалкауравам. В начале сражения, когда обе армии в боевом порядке выстроилисьна необозримой равнине Курукшетре, Арджуна, сидящий в своей колеснице,обнаруживает среди противников своих "дедов, отцов, наставников, дядьев,братьев, сыновей и внуков" и в ужасе роняет лук, отказываясь убиватьродных ему по крови. "Пусть лучше я сам лягу мертвым на поле: за властьнад мирами тремя, а тем боле за блага земные - ничтожную прибыль! -нести не хочу я сородичам гибель", жалобно говорит он Кришне. И тогдаКришна, видя смущение своего питомца, ободряет его, открывая ему учениео дхарме, высшем нравственном законе. Кришна заявляет, что человеку, смертному вообще не дано видеть мирв единстве и различать истинные цели бытия; он может восприниматьдействительность лишь фрагментарно, отрывочно. "Тела преходящи;мертва их отдельность; лишь вечного Духа жива беспредельность",говорит он Арджуне. "Для Духа нет смерти, как нет и рожденья,и нет сновиденья, и нет пробужденья. В огне не горит он и в морене тонет, не гибнет от стрел и от боли не стонет". Он объясняетсвоему воспитаннику, что с точки зрения этого Духа любые индивидуальныеудачи и неудачи, счастье и несчастье, и даже жизнь и смерть -это только рябь на воде, легкое (и к тому же кажущееся) волнениена поверхности океана. Но, признав вслед за Кришной, что "победаравна пораженью" и что ни от какого действия ничего не меняется,Арджуна все же должен вступить в сражение. Почему? Потому чтовсякий человек должен исполнять свой долг; Арджуна - кшатрий, воин,и поэтому он должен сражаться. Любое деяние бесполезно и бессмысленно,и единственным путем к освобождению своего "я" в этом мире иллюзийбыл бы аскетизм и полный уход от мира; но этот путь доступен немногим,говорит Кришна. Он предлагает Арджуне другой способ, более простойи доступный: он призывает его действовать (так как человек,пока он живет, не может не действовать), не заботясь лишь о плодахсвоего действия. Каждый должен исполнять ту роль, для которойон создан, а что из этого получится, интересовать его не должно.Деяние выше отречения от действия, надо только понимать, чтооно производится не ради своих плодов, а ради самого деяния -просто для того, чтобы не оставаться в бездействии. Проповедь Кришны подействовала на Арджуну: на рассвете онвступил в бой с кауравами и победил в нем, сразив могучего Карну.Запись же их ночной беседы (и поныне остающаяся излюбленнымтекстом индуистов) оказалась высшим воплощением индийской мысли.Читая этот текст и комментарии к нему, уже чувствуешь какое-тоосвобождение - не потому что тебя освободили от какой-то необходимости,а потому что позволили и дальше наслаждаться пустым, холостыми бесцельным исполнением своего никому не нужного долга.В наш мозг крепко вбито сознание бессмысленности всякого действия -об этом писали все философы во все времена; но только индийская философия,признав, наряду со всеми, эту бессмысленность, не призвала отказатьсяот жизненной активности, а наоборот, предписала ее как необходимуюпредпосылку счастья и душевного равновесия. "Делай, что должно,и будь, что будет" - эта французская поговорка как будто нарочно создана,чтобы в нескольких словах резюмировать суть учения Кришны, как оно былоизложено в колеснице Арджуны незадолго до решающего боя. Как морская волнане может не находиться в постоянном движении, так и человек не можетпребывать в состоянии покоя - он должен к чему-то стремиться, достигатькаких-то земных целей, содействовать своими поступками вращениюколеса миропорядка. Никакого смысла в этом нет, но так устроен мир,и противиться его законам еще бессмысленнее - природа все равно принудиттебя действовать, даже если ты изберешь путь аскетизма и полного отреченияот мирской суеты. Но, действуя, нужно не просто совершать какие-тохаотические телодвижения - следует исполнять свой долг, свое предназначение.Так разрешается противоречие между непреодолимостью предначертанной судьбыи свободной волей человека - в то время, как тело его действует в соответствиисо своим предопределением, разум осознает, что все это не более чем легкиеритмические колебания вокруг некой космической точки равновесия,небольшое, почти незаметное волнение на поверхности невозмутимогомирового Духа. Ясное понимание этих рекомендаций - заметим, очень простых и четких -позволяет чувствовать себя в гармонии с мирозданием, которое во всех своихбесчисленных проявлениях движется по одним и тем же законам. Надо лишьотчетливо осознавать, в чем именно заключается твоя обязанность,чтобы, не уклоняясь, следовать этому предназначению. "Лучше кое-какисполнить свой долг, чем превосходно исполнить чужой", говорит Кришна.Для американского сержанта Конли, как и для арийского воина Арджуныэтот долг заключается в том, чтобы вступить в бой и - выиграть или проиграть,остаться в живых или погибнуть - уже неважно. Главное заключается в том,чтобы "сделать свою работу", как выразился пулеметчик Конли, а к чемуприведет ее выполнение - это уже забота той самой сверхличной Судьбы,которая по своему усмотрению распоряжается разрешением таких мировыхконфликтов, как древнее сражение на поле Куру или теперешнее столкновениевокруг Багдада. Я разобрал здесь только первую половину высказывания сержанта Конли;не менее интересна, однако, и концовка его фразы - "поскорее отправиться домой".Возвращение героя после битвы - это тема другого древнейшего эпоса,гомеровской "Одиссеи", поэмы не менее глубокой и увлекательной, чем"Махабхарата". Оно задается столь же ключевой для мировой культурымифологемой, как и мифологема сражения, но говорить об этом,к сожалению, сейчас еще рано - американцы, похоже, прочно увязлив иракских песках и покидать их пока не собираются. Будем надеяться,что пребывание там подвигнет их еще на какие-нибудь религиозно-философскиеобобщения и размышления о смысле мирового порядка; пустыня всегда считаласьподходящим местом для таких раздумий.